Братья Стругацкие - [2]

В ноябре 2005 года я взялся за эту работу, в декабре публично объявил о ней, пообещал выполнить, легкомысленно назвав совершенно нереальный срок, о котором теперь даже не хочется вспоминать. Я поклялся написать биографическую книгу о Стругацких, не задумавшись даже на секунду, что помогать мне в этом будут всего несколько человек, ну, несколько десятков, а мешать — ВСЕ И ВСЁ. Я не верил в это. Я никогда не верил ни в какую мистику, воспитанный на советском материализме и на книгах Стругацких. Но обстоятельства непреодолимой силы, пресловутый форс-мажор, известный каждому как абстрактный юридический термин, — эти обстоятельства наступают, не спрашивая, веришь ты в них или нет, и, в отличие от Гомеостатического Мироздания из повести «За миллиард лет до конца света» ОНИ не торгуются, ОНИ не предоставляют выбора, ОНИ ничего не предлагают в обмен на отказ от работы. ОНИ давят — и всё. ОНИ просто стреляют на поражение.

И я вдруг понимаю, что именно так и было в жизни у АБС. И от понимания этого бросает в жар и в холод одновременно, охватывает леденяще-обжигающее чувство ответственности, сопричастности к великому, и приходит неистовая, лютая решимость: не сдаваться! Не отступать ни на шаг, сделать задуманное и рассказать всем. Успеть рассказать. Пока жив.

Едва я взялся за эту книгу, на меня просто посыпались со всех сторон выгодные предложения — коммерческие, творческие, всякие, но в любом случае исключающие одновременную работу над книгой. Потом начали регулярно и серьёзно болеть родственники, друзья и даже домашние животные. Про всякие прочие бытовые неурядицы с детьми, внуками, компьютером, автомобилем, сантехникой и электрикой не стоит даже и говорить — это уже мелочи. Ну и, разумеется, на этом фоне начались проблемы с собственным здоровьем. Останавливаться подробнее на последних было бы как-то уж совсем неприлично, если бы не одно обстоятельство. Здоровье сделалось не то чтобы хуже или лучше — здоровье стало ДРУГИМ. То есть я начал замечать, будто мутирую куда-то в сторону человека Полудня, а для начала — в сторону мокреца, «очкарика». Я разучился получать удовольствия от никотина и алкоголя, меня почти перестала интересовать вкусная еда, спортивный азарт, красивые женщины и многое другое из простых земных радостей. Фактически меня теперь увлекают только две вещи: полезная (для книги) информация и сам процесс творчества.

Чем всё это могло закончиться? И чем закончилось в жизни?

Если вы держите в руках мою книгу, значит, я всё-таки победил. Не умер (на момент сдачи рукописи в издательство), не ушёл с Земли, не стал люденом… Хотя как раз люденом я стал. Потому что людены (которых упоминает в своём письме БН) — это не только новая галактическая раса из мира будущего, созданного воображением Стругацких, но это ещё и самоназвание группы фанатически преданных читателей, с 1990 года занятых глубоким, систематическим исследованием творчества и самого феномена АБС (строго говоря, они называют себя не люденами, а группой «Людены», и тонкая, но весьма существенная смысловая разница понятна любому, кто читал повесть «Волны гасят ветер»).

Вот уже во второй раз я употребил это сокращение — АБС. Должен предупредить читателей, что оно является общепринятым в кругах «струговедов» и «стругофилов» со стажем — кодируем помаленьку, как говаривал старикашка Эдельвейс из «Сказки о Тройке». При этом А.Н. Стругацкого принято обозначать двумя буквами АН или тремя АНС и, соответственно, Б. Н. Стругацкого — БН или БНС, изменяя эти аббревиатуры по падежам, как существительные второго склонения, а вслух произнося побуквенно, то есть: Аэн, Бээн. Бытует и целый ряд других сокращений, касающихся в первую очередь заглавий часто упоминаемых произведений. Так делали и сами писатели в своих дневниках, письмах, черновиках. Посему полагаю, что употребление таких сокращений (далеко не во всех случаях) будет весьма органичным и в этой книге.

Ещё хочется предупредить, что помимо прямого цитирования АБС целыми абзацами, фразами и крылатыми словосочетаниями, в тексте со всей неизбежностью будет присутствовать и скрытое цитирование, своего рода стилизация, попытка вживания в образ одного из авторов или кого-то из их персонажей. Примером такого стилистического приёма является само начало книги, начало данного предисловия. Бессмысленно и неправильно закавычивать подобный текст, тем более давать сноски и отсылки к оригиналу с указанием года выхода и номеров страниц. Примите это, читатель, как некую литературную игру: для одних понятную с полуслова, для других — увлекательную шараду, для третьих — не нужную вовсе, да простят меня эти третьи.

Далее, значительную часть текста составляют главы-реконструкции. Эти главы написаны мною, лично, и на самом деле представляют собой реконструкцию сцен и событий, свидетелем которых я не был. Реконструирование производилось на основании рассказов, фонозаписей и позднейших воспоминаний людей, в этих сценах и событиях участвовавших. Перечислять этих людей поименно здесь и сейчас я не стану. Значительная их часть упомянута в списке «Благодарности», иные мелькают в тексте, а есть и такие, кто не пожелал быть упомянутым. И пожелания их — что поделать! — достойны уважения.