Братья - [5]

— Отпусти, ты делаешь мне больно, — прошептала девушка. Она очень хотела закрыть глаза, чтобы больше не видеть его, но что-то мешало ей это сделать.

— Больно? Ты что-то путаешь, куколка. Больно ты делаешь Севу изо дня в день, из года в год. Ты раз за разом ковыряешь рану, которую сама же и нанесла, а я тебя уже предупреждал, чтобы ты перестала играть с ним. Или ты забыла? — Лили слегка покачала головой, и хотя делать ей это было больно, потому что юноша все еще крепко держал её за волосы, но отвечать ему она не могла. Она сама не понимала, почему не могла раз и навсегда послать Северуса. Хотя нет, понимала, и это понимание заставляло её внутренне сжиматься и молиться, чтобы нависший над ней парень никогда не узнал правду. А правда заключалась в том, что Северус был так сильно похож на того, кто сейчас пугал её до дрожи, и в то же время его близость — а он впервые находился так близко — заставляла её сердце биться быстрее. Северус был похож на него, но он не был Алексом. Всего лишь зеркальное отражение. Она понимала, что ответить нужно, что от этого будет зависеть его дальнейшие действия, поэтому, собрав всю свою смелость, она прошептала.

— Нет, не забыла. Мне было его жаль, и я пыталась… — по сузившимся глазам Алекса Лили поняла, что ответ был неправильным.

— Не смей жалеть Северуса, — в его голосе появились рычащие нотки. — Меньше всего он нуждается в твоей жалости. Я слышал, что вчера ты разорвала все отношения с ним — так вот, я хочу, чтобы такое положение вещей оставалось и впредь. Ты можешь делать все, что угодно, можешь даже свои очаровательные ножки перед тем очкариком расставить, ведь я правильно определил причину постоянных наездов так называемых Мародеров на Северуса? Это ты, не так ли?

— Зачем ты говоришь такие ужасные вещи? — Лили в очередной раз поморщилась, когда он слегка потянул её за волосы. — Ведь не думаешь же ты, что я на самом деле могу…

— Да мне плевать, что ты можешь и с кем ты хочешь, и кто тебе по ночам в эротических снах снится. Но я тебя предупреждаю в последний раз, куколка: если ты снова в очередной раз «простишь» Северуса за какую-нибудь выдуманную тобой оплошность, а потом снова его выкинешь как тряпку, ты пожалеешь. Я не угрожаю тебе, куколка, я просто подвожу черту: если вдруг с Северусом что-нибудь случится, и я узнаю, что в этом каким-то образом виновата ты, я клянусь тебе, я тебя уничтожу. Я уничтожу все, что тебе дорого, ты поняла меня? Я клянусь тебе в этом, — Лили смотрела на Алекса с все нарастающим ужасом, внезапно поняв, что парень не шутит. Он действительно будет мстить, если с его братом произойдет что-нибудь непоправимое. Парень тем временем хищно оглядел свою жертву. — Думаю, нам нужно закрепить понимание моих слов, как ты думаешь, куколка?

Лили поняла, что сейчас произойдет и стала сопротивляться, но сил на то, чтобы оттолкнуть сильного тренированного парня у неё не было; и все же она не была готова к тому, что тот, просто поудобнее перехватив её волосы, зафиксировал голову и впился в её губы.

Она не знала, сколько длился этот поцелуй, точнее, эта пародия на поцелуй: хотя она втайне и мечтала о нем, то, что происходило сейчас, не приводило девушку в восторг. Когда, наконец, Алекс удовлетворил свое любопытство, Лили уже практически находилась на грани истерики, и только жалкие остатки гордости не позволяли ей разреветься у него на глазах.

Алекс отпустил практически не держащуюся на ногах девушку и внезапно провел указательным пальцем по её нижней губе.

— Как интересно, — пробормотал он, затем, резко отодвинувшись от Лили, парень развернулся к двери, одновременно снимая с нее наложенные заклятья. — Запомни, что я тебе сказал, куколка, это в твоих же интересах, — и он вышел, оставив Лили в этой кладовке для метел или швабр — какая сейчас была разница, для чего предназначалось это помещение.

Оставшись, наконец, в одиночестве, Лили сползла по стене на пол и, закрыв лицо руками, позволила себе заплакать. Он только что унизил её, практически растоптал не глядя, а девушка оплакивала то, что свой первый поцелуй она получила от человека, который был ей небезразличен, но который ненавидел и презирал её всей душой. Она вообще сомневалась, что Алекс помнит, как её зовут, ведь, кроме как «куколка», он её никак никогда не называл. Она оплакивала свои наивные мечты, свою недальновидность, свою гордыню. Лили настолько привыкла к всеобщему восхищению за годы учебы в Хогвартсе, что иногда украдкой мечтала о том, как он встретит её на каникулах, ведь они живут по соседству, и тоже будет восхищаться. Что он, увидев однажды повзрослевшую Лили, поднимет бровь, выражая свое восхищение, и предложит ей встречаться. А она, конечно, немного помучает его за то, что он так долго заставлял её думать о нём, но затем согласится. О том, что будет после, Лили никогда не думала, а сейчас, когда все её мечты обратились в прах, она никак не могла понять, где же совершила ошибку. То, что Алекс её поцеловал, говорило о том, что она все же хоть чуть-чуть нравится ему, но это не мешало ему её ненавидеть.

Выплакавшись, она кое-как выбралась из кладовки и побрела в гостиную львиного факультета. На ступеньке перед портретом Полной Дамы сидел Поттер.