Братья-оборотни - [59]

Дракон прошел сквозь строй загонщиков, как нож проходит сквозь масло. Помимо собак, он зарезал одну лошадь и пытался порезать нескольких бойцов, но не смог пробить когтями доспехов. Впрочем, Роберт подозревал, что большинство воинов, хвастающихся порванными плащами, порвали их самостоятельно, чтобы лучше обосновать собственное хвастовство, а заодно избегнуть обвинений в трусости. Потому что если говорить непредвзято, храброе воинство при виде дракона попросту разбежалось, не только не выполнив приказ, но и не предприняв к тому никаких заметных действий. Зассали, короче говоря.

Сэр Реджинальд был сильно расстроен итогом облавы. Сам-то он никакой трусости не проявил, наоборот, яростно и целеустремленно рвался в бой, а ругался при этом так, что у привычных ко всему рыцарей уши вяли, как у красных девиц на королевском пиру. Но не смог барон окропить свой славный меч драконовой кровью, не сумел пробиться к адской твари через охваченную паникой толпу, в которую в мгновение ока обратилось вверенное ему воинское подразделение. Позор, да и только! Не рыцари, а хомячки какие-то недоделанные, прости господи.

Его высочество выслушал до конца сбивчивый доклад первого рыцаря и прокомментировал услышанное так:

— А правду ли говорят, что дракон сей обладает богомерзкой магией, вселяющей панический страх в сердце всякого воина, который…

— Хуёрый, блядь! — непочтительно перебил ярла сэр Реджинальд, и некоторое время матерился, яростно и почти бессвязно.

Но основная мысль улавливалась, хотя и с трудом. Если бы сэр Реджинальд смог выразить ее на нормальном человеческом языке, она прозвучала бы примерно так:

— Я глубоко убежден, что никакой иной магией, кроме особо отмеченной ранее, этот дракон не обладает и никаких особых мыслей и чувств в сердца людей он не вселяет. А те, кто утверждает противное, суть трусы, ищущие оправданий для собственной трусости. Лично я находился в момент атаки в непосредственной близости от дракона и никакого панического страха не ощущал, а ощущал лишь ебаный стыд…

— Достаточно, Реджи, — остановил барона Роберт. — Я все понял. Благодарю за службу, можешь идти.

Оставшись один, его высочество некоторое время бродил туда-сюда по кабинету, предаваясь размышлениям. Время от времени из его уст вырывались отрывочные слова и фразы наподобие «пидарасы», «а хули теперь», «кто не рискует, тому вообще пиздец», но в единое повествование эти слова не складывались. Наконец, ярл принял решение.

— Если какое безобразие прекратить нельзя, тогда надо его возглавить! — громогласно процитировал он какого-то древнего философа и позвонил в колокольчик.

Когда на вызов явился лакей, сэр Роберт приказал ему:

— Леди Изабеллу доставить ко мне немедленно!

— Дык она вроде в баню того… — пробормотал лакей.

— А мне похуй, — сказал Роберт. — Раз я сказал немедленно, значит, немедленно. Если она в бане — тащить сюда голую, а если она, скажем, в нужнике засела…

— Так точно! — прервал лакей начальственное словоизлияние. — Исполним немедленно!

И поспешно убежал, пока его высочество не конкретизировал свой приказ еще более непотребным образом.

Вопреки приказу его высочества, леди Изабелла прибыла к нему вовсе не голая, но облаченная в парадное платье и обработанная косметикой по полной программе. Роберт не стал возмущаться формальным нарушением приказа.

— Эко расфуфырилась! — сказал он. — Румян на морду наложила не меньше, чем у блядей в «Рыцарской радости»!

Леди Изабелла не знала, что «Рыцарской радостью» называется таверна в городе Хаддерсфилде, но смысл упрека поняла и попыталась обтереть морду кружевным рукавом.

— Отставить! — рявкнул Роберт. — Команды вытираться не было. Слушай приказ. Как стемнеет, пойдешь в лес, найдешь дракона. Передашь ему следующее. Я, ярл Локлир, отказываюсь от намерения истребить сие богомерзкое существо и, более того, готов заключить с ним союз. Клянусь Христом богом, пресвятой богородицей и собственной бессмертной душой, что окончательно и бесповоротно убедился в нецелесообразности продолжения нашей вражды, и готов встретиться с демонической тварью лично. Завтра в полдень приду с малой охраной на известную ему поляну под известное ему дерево. Там и поговорим. Поняла? Не слышу ответа!

— Гм, — сказала Белла. — А это… душа бессмертная…

— Ради благоденствия и процветания вверенного мне удела мне не жалко даже собственной бессмертной души, — заявил Роберт.

Белла помолчала, затем спросила:

— Ты серьезно?

— Нет, — ответил Роберт. — Каков вопрос, таков ответ. Запомнила, что надо дракону передать?

— Э-э-э… — сказала Белла. — Ну… например, да.

— Повтори, — потребовал Роберт.

Белла повторила. Не совсем точно, но в целом близко похоже.

— Сойдет, — констатировал Роберт. — Все, свободна. Как с драконом переговоришь, сразу докладывай. Если я к тому времени лягу спать — доложишь утром. Вопросы?

— Э-э-э… — сказала Белла. — Ты так просто меня отпускаешь на свидание с этим… Доверяешь?

— Нет, — покачал головой Роберт. — Ни в малейшей степени не доверяю. Я почти уверен, что он тебе снова вдует. Но мне насрать. Дитя от него ты не зачнешь, я по книгам проверил, а остальное мне похуй. Главное, чтобы ты передала дракону мои слова и принесла ответ. Да хоть всю ночь ебитесь, от тебя не убудет.