Братья - [27]
– Угадай, сколько я нашел камушков?
Мина тем временем заплывала все дальше, где волны были сильнее. Она перевернулась на спину и, сложив руки на груди, заработала ногами. Солнечный луч пробил облака, и за девушкой потянулась искрящаяся полоска.
– Ну и сколько? – спросил Аво, не отрывая от нее глаз.
– Догадайся!
Неужели Мина повернула назад? Небо очищалось, скоро совсем не останется облаков.
– Ну, шесть…
– Не-а. Подумай.
Мина стала помогать себе руками.
– Разреши-ка, я немного поплаваю, а потом отвечу тебе?
– Нет. Сначала угадай, а потом пойдешь купаться.
– Семь?
– Вот ты такой большой, а совсем не умеешь угадывать!
– Да пусти же меня! – сказал Аво, однако мальчик продолжал держать его за шорты.
– Угадай!
Аво понял, что упустил свой шанс – Мина плыла обратно.
– Ты должен угадать! – настаивал мальчик.
– Десять?
– Нет. Давай еще раз.
– Так просто скажи мне, и все, черт возьми! – хрипло выдавил Аво.
Он не кричал, и, кроме самого мальчишки, никто его не мог услышать. И тем не менее малец разревелся.
– Э, парень, – сказал Аво, опустившись на колени и заглянув ребенку в лицо. – Ну, извини меня…
В этот момент из пенящейся воды вышла Мина.
– Что случилось? – спросила она. – У вас все нормально?
Она тоже стала на колени и обняла плачущего мальчика.
– Все хорошо?
На ее коже мерцали и дрожали прозрачные капельки.
– Неудовольствие, видишь ли, – пояснил Аво. – Я не смог угадать, сколько у него в сумке камней.
– Он меня проклял! – ревел мальчишка.
– Н-да, – отозвался Аво. – Проклял. Но не его, а этот дурацкий случай.
– А вот давай так сделаем, – сказала Мина, обнимая мальчика за плечи. – Позволь мне угадать, сколько ты собрал камней, и тогда мы простим Аво? Идет?
– Ну, давай, – всхлипнул ребенок.
– А если у меня не получится угадать, тогда мы пожалуемся на него твоему дедушке.
– Да! – воскликнул мальчишка, мигом успокоившись. – Давай, угадывай!
Мина подперла кулаком подбородок и изобразила на лице долгие и глубокие размышления.
– Вот ведь хорошо, что на тебе шапка-скородумка, – заметил Аво, подцепил пальцем резиновую шапочку, стянул ее и щелкнул ею по голове девушки.
Шутка была так себе, но все ж лучше, чем ничего.
– У тебя только одна попытка! – сказал мальчик.
– Одна? Ну что ж, хорошо. Так, поехали… Семнадцать? У тебя семнадцать камней?
У паренька вытянулось лицо. Он долго смотрел Мине прямо в глаза, затем вывернул содержимое сумки на песок, сосчитал добычу и принялся пересчитывать снова.
– Что, угадала? – усмехнулась Мина. – Ну да, так и есть.
– Ух ты! – воскликнул мальчик. – Да ты куда лучше, чем этот! – Он кивнул на Аво и радостно принялся собирать свои сокровища.
– Как это у тебя получилось? – спросил пораженный Аво, когда они шли к костру.
Скорее всего, думал он, Мина могла следить за мальчишкой из воды.
– Честно? – Мина засмеялась. – Просто догадалась.
Наверное, она и правда была самым везучим человеком на свете. Аво вдруг пришло в голову, что если Мина обладает способностью притягивать к себе хорошие, добрые вещи – во всех смыслах, – то и ему надо стать хорошим, добрым человеком, чтобы провести с нею всю жизнь. Запах лепешек, пропитавший воздух, и проявленное внимание Мины показались Аво неким знаком, утверждавшим его в способности быть хорошим человеком.
Есть им пришлось в одиночестве. Рубен при их появлении бросил половинки лимонов в костер и ушел в палатку. Тигран курил. Потом они с Миной стали обсуждать стратегии игры на предстоящем турнире. Девушка сразу изменилась, стала серьезной, и Аво внезапно показалось глупым все, что произошло буквально несколько минут назад: неловкая попытка флиртовать, когда он поддел ее резиновую шапочку, ответный взгляд девушки, исполненный притворного негодования… Да было ли это?
Мина завернулась в зеленое полотенце, отчего в ее глазах заплясали такие же зеленые пятна. Но на Аво она больше не смотрела. В отличие от него, у нее была причина находиться здесь. Вернее, она сама и была этой причиной. А Аво здесь просто потому, что так захотел Рубен. И как же ему до сих пор не приходило это в голову? Видимо, Рубен настоял, чтобы его взяли с собой. Поставил мастеру ультиматум: либо они едут вместе, либо он, Рубен, остается. Прием сработал, а то, что брат ни словом не обмолвился об этом Аво, превращало его поступок едва ли не в подвиг… Да нет, какой там подвиг – его преданность была искренней, Рубен просто делал то, что считал нужным.
Закрывшись в палатке, брат читал карманную Библию, которую прихватил с собой. Первые страницы Писания выглядели более потрепанными, чем остальные.
– Вот тебе дыня, – сказал Аво. – Жена Тиграна нарезала целую кучу… Я понимаю, что ты наелся, но закусить-то не помешает.
Рубен отвлекся от чтения и сунул в рот сочный кусок.
– Слушай, – продолжил Аво. – Я профукал свой шанс из-за мальчишки, но не хочу, чтобы ты думал, будто я отказался от нашей затеи. Ты действительно прав, хоть мне и неприятно признавать это. Мы должны сделать эту маленькую гадость – Мина не будет играть на турнире. Я обязательно тебе помогу.
– Когда же? – спросил его Рубен.
– Сегодня вечером, – пояснил Аво. – Когда дети заснут.
Рубен встал, потянулся на цыпочках и обнял брата.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.