Братья Кеннеди - [73]

18 ноября 1960 года А. Даллес впервые информировал Кеннеди о предстоявшем набеге. ЦРУ планировало вторжение на Кубу довольно крупными силами, в тайных лагерях Гватемалы американские инструкторы обучали бригаду из 1500 человек, оснащенную тяжелым оружием, включая танки. В отряд вошли отъявленные негодяи, бежавшие с Кубы после победы революции. Пока они готовились восстановить «демократию» в вышвырнувшей их стране, обучались владеть оружием, пьянствовали и склочничали, в Белом доме 22 января открылась серия совещаний.

Кеннеди, руководители ЦРУ, командование вооруженных сил США не задумывались над тем, боеспособна ли таинственная «бригада 2506». Они обсуждали детали операции, исходя из того, что вооруженная банда будет действовать успешно. А. Даллес и его заместитель Р. Биссел (автор программы шпионских полетов самолетов У-2 над СССР) отстаивали сумасбродный план. Они внушали, что стоит «бригаде» высадиться и вступить в боевое соприкосновение с кубинской армией, как там начнется организованный вооруженный мятеж, что откроет путь на Гавану. Местом высадки наметили Залив Свиней. Предполагалось, что, как только разбойники утвердятся на кубинской земле, США признают их «правительство» со всеми вытекающими последствиями. Одним из последних актов правительства Эйзенхауэра был разрыв дипломатических отношений с Кубой. В США заготовили «кубинский революционный совет».

Президент, озадаченный сложностью операции, рекомендовал представить дело так, будто вторжение – дело рук кубинских эмигрантов. Открытая американская поддержка исключается. И тут же с чарующей последовательностью предложил: не лучше ли провести налет с Гуантанамо, с тем чтобы в случае неудачи борцы за «демократию» могли укрыться за колючей проволокой американской военной базы. Начальники штабов пришли в ужас. «Интересно наблюдать поведение этих самых пентагоновцев, – комментировал Кеннеди. – Они рвутся положить голову президента на плаху, но отшатываются от любой идеи, которая могла бы поставить под риск Гуантанамо».

Чтобы рассеять последние сомнения, А. Даллес разъяснил: подготовка зашла далеко. «Не забудьте, что теперь перед нами стоит проблема, как распорядиться этими людьми. Если мы вызовем их из Гватемалы и ввезем в США, то они будут шляться по стране, рассказывая каждому встречному и поперечному, к чему готовились». Да, согласился Кеннеди, «нужно сбыть с рук эти 800 человек. Лучше свалить их мусором на Кубу, чем на США, тем более что они хотят попасть туда». Когда президент согласился, тогда практически все имевшие отношение к плану одобрили его: министр обороны, государственный секретарь. Единственный голос протеста раздался со стороны оробевшего сенатора Фулбрайта. На него не обратили внимания.

Постепенно президент забрал в свои руки непосредственную подготовку всей операции. Он рвался действовать, положив конец разговорам о том, что Вашингтон проводит-де «умиротворение» коммунизма на международной арене. Командир корпуса морской пехоты генерал Д. Шун на одном из воинственных сборищ в Белом доме спросил: «Господа, а вы представляете размеры Кубы?». Кеннеди с советниками молча переглянулись. Генерал положил на карту вырезанный из бумаги силуэт острова, покрывший 800 миль от Вашингтона до Чикаго. Удивились. Тогда генерал положил еще маленькую бумажку, объяснив, «таковы, господа, размеры острова Таравы, нам потребовалось три дня и 18 тысяч морской пехоты, чтобы взять остров». Ссылка на кровавую операцию 1943 года не произвела никакого впечатления. Кеннеди закусил удила.

Старому коллеге по сенату Б. Голдуотеру, забредшему в Белый дом поболтать, президент признался: «Должность– то оказалась гнусной, вшивой». Анализируя впоследствии цепь событий, приведших к провалу честолюбивое предприятие, Кеннеди сокрушался: «Если бы кто-нибудь пришел ко мне с теми или иными соображениями по поводу закона о минимальной заработной плате, я в случае необходимости без колебаний не согласился бы с ним. Но всегда как-то так получается, что начинаешь думать – военные и разведчики обладают некими скрытыми качествами, недоступными для обычных смертных». Уточняя проблему, Кеннеди подчеркивал: «Я, вероятно, ошибся, оставив Аллена Даллеса на его посту. Дело не в том, что Даллес неспособен. Напротив. Но мне не приходилось работать с ним, и я не могу понять, что он имеет в виду… Даллес – человек, овеянный легендой, а с такими чрезвычайно трудно иметь дело».

Раскаяние пришло своим чередом, а тогда, 15 апреля, восемь самолетов Б-26, вылетевших с баз в Никарагуа, нанесли удар по кубинским аэродромам. Один поврежденный бомбардировщик пошел на вынужденную посадку во Флориде. Почти одновременно в Майами приземлился еще один Б-26. Великие умы в ЦРУ возложили на его экипаж важную миссию – прокричать на весь мир, что самолет принадлежал ВВС Республики Куба. Экипажу надлежало рассказать впечатляющую историю, как ему удалось бежать, разбомбив по дороге все кубинские аэродромы. Прилет первого самолета спутал карты.

В те дни Совет Безопасности обсуждал жалобу кубинского правительства на агрессивные действия США. Кеннеди особо предупредил: тщательно проинструктировать американского представителя в Совете Безопасности. «Честность и вера в правдивость Эдлая Стивенсона, – поучал он, – являются одним из наших величайших национальных достояний. Я не хочу, чтобы это было каким-либо образом поставлено под сомнение». Э. Стивенсон по шпаргалке ЦРУ уведомил ООН, что «пилоты и другие члены экипажей, очевидно, бежали от тирании Кастро». Лживость заявления выяснилась в ближайшие часы.