Братья Кеннеди - [72]

Дж. Кеннеди постановил: максимальное количество государственных деятелей получают прямой доступ к нему, и ликвидировал пост своего рода начальника штаба при президенте, кем был у Эйзенхауэра Ш. Адамс. По вопросам внешней политики и национальной безопасности связующим звеном между президентом и госдепартаментом стал М. Банди. Т. Соренсен – «перо президента», поставлял идеи и работал над речами, профессор А. Шлезингер занимался научной разработкой проблем, а «ирландская мафия» – О’Донелл, О’Брайен и Риардон выполняли различные поручения. Президент непрерывно дергал бюрократов, заполнивших вашингтонские ведомства, – работа телефонного узла Белого дома при Кеннеди возросла на 60 процентов по сравнению с периодом Эйзенхауэра. В среднем рабочий день штата Белого дома достигал 12 часов.

От ближайших советников Кеннеди требовал безусловного послушания и публичной анонимности! Он настаивал, чтобы они всегда пребывали в тени. Еще до вступления в должность Кеннеди, узнав, что Соренсена засыпали просьбами писать статьи и выступать с речами, приказал ему: «Откажите всем. Любой, занимающий пост, подобный вашему, – Шерман Адамс, Гарри Гопкинс, Хауз и все остальные – кончал в дерьме. Либо на них обрушивался конгресс, либо они обижали президента. Лучший способ избежать беды – не быть на виду». Только президент должен быть владельцем совокупного интеллектуального капитала, уникальным генератором, в сущности, коллективных идей. Вообще, философствовал журналист Р. Спивак, «президент Кеннеди прочно верит в право на несогласие. Только он приказывает вам, с чем не соглашаться».

В месяцы, предшествовавшие вступлению Кеннеди в должность, он поручил подготовить серию докладов с рекомендациями к действию по важнейшим проблемам внешней и внутренней политики. За дело посадили 29 групп ведущих ученых в области общественных наук, военных специалистов, экономистов. К 20 января 24 группы представили доклады, некоторые из них – небольшие книги. Эксперты предлагали соблазнительные пути, следуя которым Америка непременно одержит верх на всех фронтах. Для осуществления рекомендаций ученых мужей требовалось время, пока пришлось ограничиться наличными возможностями. Кеннеди не терпелось начать действовать.

Выступая на объединенном заседании конгресса 30 января 1961 года с первым ежегодным посланием о положении страны, Кеннеди выдержал его в духе сопоставления США и СССР. «Одна из ироний нашего времени в том, что методы жесткой и репрессивной системы способны создать дисциплину и возбудить рвение у служащих ей, в то время как благословения свободы очень часто обеспечивают привилегии, материализм и легкую жизнь». Он поторопился сообщить, что уже попытался посильно исправить дело, ускорив программу строительства подводных лодок, вооруженных ракетами «Поларис», расширил ракетостроение и обеспечение транспортными самолетами вооруженных сил. «Жизнь в 1961 году не будет легкой, – напыщенно заявил президент. – Желать лучшей доли, предсказывать ее и даже просить ее – бесполезно. Нас постигнут новые неудачи, прежде чем течение будет повернуто вспять. Но мы должны повернуть его вспять. Все человечество возлагает свои надежды на нас».

Президент не уточнил, что в начале 1961 года те, кого правительство США именовало «человечеством», указанные надежды возлагали на некоего агента ЦРУ.

ЗАЛИВ СВИНЕЙ

Он откликался на фамилию Бендер, тот самый сотрудник Центрального разведывательного управления США. Принадлежность к надежной фирме у вашингтонских бюрократов рождало уверенность в его сверхъестественные способности. Беда заключалась разве в том, что книги советских сатириков Ильи Ильфа и Евгения Петрова слабо известны в просвещенной республике; Если бы было по-другому, тогда принятие неким Роллером фамилии Бендер по крайней мере вызвало бы веселые ассоциации. Во всяком случае, мистер Фрэнк Бендер явился олицетворением известного литературного героя Остапа Бендера, а последовавшая история напомнила Кеннеди то, во что оп сам верил, – книги нужно читать.

Главной отличительной чертой американского Бендера было нахальство и умение ласково втирать очки. Он не знал испанского языка, не представлял положения в Латинской Америке и являлся руководителем готовившегося вторжения на Кубу. Мистер Бендер полагал, что все пойдет как по маслу. «Я ношу контрреволюцию в кармане, в моей чековой книжке», – говаривал Бендер. Фонды ЦРУ, как известно, весьма значительны. Бюрократический склероз побуждает высокопоставленных чиновников свято полагаться на бумаги. Бендер ловко погрузил самодовольное руководство ЦРУ в бумажную трясину. А. Даллес смотрел из его рук. А от руководителя ЦРУ до президента – рукой подать.

Разумеется, и ФБР не осталось в стороне. Историографы внутреннего сыска, конечно, на этот счет сочиняют буколические версии. В отеле, где свил свое гнездо Бендер, в соседнем номере оказалась-де некая женщина, брат которой работал в ФБР. Она услышала горячие дискуссии у соседа, записала их и передала запись брату, а тот начальству – Э. Гуверу п. Надо думать, слежка ФБР за соперниками – деятелями ЦРУ, была рутинной процедурой в великой «демократии».