Братья Гримм - [5]

Хотя поздний романтизм (как и немецкий романтизм вообще) исчерпывает себя в литературе в основном уже в конце второго десятилетия XIXвека, духовные связи с ним у братьев Гримм остаются на долгие годы. И мы ничуть не погрешим перед истиной, если скажем, что романтиками по своему строю мыслей братья Гримм были и оставались всю жизнь.

Связи братьев Гримм с романтизмом не исчерпываются только литературными. В равной мере, если не в большей, они простираются на область их научных изысканий — филологических, исторических и юридических. Если поздний романтизм определил интерес к фольклору и национальной старине, то ранний романтизм оказал сильное воздействие на формирование их научного метода. Об этом важно сказать еще и потому, что с именем Якоба Гримма связывается становление сравнительно-исторического метода в филологических и вообще гуманитарных науках и целой исторической школы.

Мысль о необходимости рассматривать любое явление в системе связей с прошлым, выявлять определенные закономерности в смене больших периодов истории, идея генезиса и преемственности исторических эпох впервые нашла настоящих приверженцев в лице ранних немецких романтиков. Выработка концепции истории литературы как единого процесса, как закономерного движения от одной большой эпохи развития культуры к другой является значительным достижением иенского романтизма.

Большое влияние на формирование исторического подхода в работах братьев Гримм оказал их университетский преподаватель, профессор права Фридрих Карл фон Савиньи. «Настоящее может быть понято только из прошлого»7, — учил он.

Помимо исторического рассмотрения предмета как основной заповеди молодой исторической школы в науке, для ее методологии были характерны еще два очень важных принципа. Во-первых, требование отвлечься от привычных представлений, от смелых гипотез и авторитетных теорий, а вместо этого вернуться к первоисточникам и заняться тщательным их изучением. Во-вторых, требование меньше предаваться общим рассуждениям и чистому теоретизированию, а больше внимания уделять конкретным фактам, частностям и деталям, ибо только хорошее знание «мелочей», но мнению сторонников такого подхода, может создавать основу для надежных обобщений.

Это внимание к факту, к частности, к мелочи в изучаемом предмете очень характерно и для Гриммов, особенно для Якоба. Стремление досконально изучить любую деталь, самую мелкую, во всей ее индивидуальной неповторимости и красочности дает себя знать в любой его работе. Говоря о своих первых научных публикациях, Якоб в письме к Савиньи 18 ноября 1808 года, опираясь на свой личный опыт, подчеркивает, что «никогда нельзя в статье просто излагать свое мнение по тому или иному вопросу, сложившееся в результате соответствующих исследований. ...Лишь в неторопливом и всестороннем изложении деталей как раз все удовольствие, а потом уж можно коротко резюмировать свои выкладки; я убежден, что тот, кто знает дело в деталях, сможет сказать о нем что-нибудь стоящее. А эти пространные рассуждения и ничего не доказывающие общие изложения нашей поэзии и истории мне просто противны».

Утверждение сравнительно-исторического метода в германской филологии и других научных дисциплинах, оформление целой исторической школы было определенным шагом вперед в развитии гуманитарных наук; оно открыло новые широкие перспективы научных исследований и способствовало многим новым научным открытиям. Вместе с тем со временем стали видны пределы применения этого метода и его ограниченность. Нетрудно видеть, что изучение предмета немыслимо без изучения его истории, но одной историей наука о том или ином предмете отнюдь не исчерпывается. Именно по этой причине «сравнительно-историческая школа» в гуманитарных дисциплинах к середине прошлого столетия постепенно стала отходить на второй план.

Подвижническая деятельность братьев Гримм в деле практического собирания и сохранения произведений немецкого фольклора не ограничилась сказками. Ободренные хорошим приемом, оказанным «Детским и семейным сказкам», братья Гримм решили продолжить начатую ими работу, теперь уже сосредоточив усилия на народных преданиях. Эта работа, собственно говоря, была начата ими давно — почти одновременно с собиранием сказок. И вот в 1816 году она увенчалась выходом в свет объемистого сборника «Немецких преданий».

Что такое сказка, знают все. А вот что такое предание, знает, вероятно, не каждый. В своем предисловии к этому сборнику братья Гримм как раз и намечают некоторые различия между этими двумя видами (или жанрами) народной поэзии. Сказка и предание во многом родственны друг другу и по форме и по содержанию. Но есть у них и вполне уловимые различия. Сказка — продукт свободного художественного вымысла, и в этом качестве она нами и воспринимается; предание же, о каких бы фантастических вещах в нем ни говорилось, претендует на историческую достоверность. Предание в отличие от сказки точно указывает время и место действия, полнее дает имена и титулы действующих лиц. Если действие сказки, как правило, проходит в «некоем царстве, тридевятом государстве», то предание начинается иначе, в довольно деловом тоне, например, так: «В феврале 1605 года во владениях герцога Генриха Юлиуса Брауншвейгского, в миле от Кведлинбурга...» произошло такое-то событие («Серебряный источник», № 161). Сказка, отмечают братья Гримм, художественнее, поэтичнее предания, в последнем же больше истории. Сказка существует сама по себе, ее сюжет понятен каждому независимо от географических широт; предание привязано к какой-либо известной географической местности, известному историческому факту или исторической личности. Предания отличаются «более простым и более решительным стилем, они требуют от слушателя большей серьезности и размышлений»