Братья Булгаковы. Том 3. Письма 1827–1834 гг. - [218]
Графа Орлова видел я на балу во флигель-адъютант -ском мундире казачьем, очень к нему пристало. Он никак не ожидал этой милости. Здесь также многие называли жезлом трость, пожалованную князю Волконскому, но только не фельдмаршальским, как у вас.
В четверг обедаю на большом обеде у жениха Воронцова, а завтра – в Коммерческом клубе, который празднует совершеннолетие наследника. В тот же день Демидова, бедная девица, но со славным голосом, дает концерт, в котором будут петь Гритти, Волконский, Виельгорский и др. Бедный Бриоски чуть было не умер. Что же вы для него сделаете? Он теперь просится на год в Италию, да и нужно ему; иначе доктора сулят ему смерть. Похлопочи за него.
Константин. С.-Петербург, 2 мая 1834 года
У нас только и слышно, что о свадьбах. Дочь сенатора Новосильцева, вашего московского, вышла замуж за Супонева; Философов, адъютант великого князя, женился на Столыпиной. Воронцова свадьба будет в сентябре, его невеста едет с матерью к водам. Княгиня Софья Волконская и графиня Нессельроде отправляются также к водам с первым пароходом. Граф Строганов-отец завтра отправляется также лечиться с женою за границей на полтора года.
Константин. С.-Петербург, 8 мая 1834 года
Любящие Ванишу рады его свадьбе, а здесь нашлись и критики: да она слишком молода, да то, да другое; а по-моему, она делает хорошо, и я уверен, будут счастливы. Свадьба будет в сентябре. Она точно не красавица, но красота не есть необходимое условие для счастия, особливо в жене; была бы красота души, а без телесной можно обойтись.
Константин. С.-Петербург, 12 мая 1834 года
Ох, милый Виельгорский отнял у меня сегодня более часа времени: пробовал у меня со своими певчими новое свое сочинение, молитву херувимскую. Прекрасная, и пропели очень хорошо.
Парад вчера совершенно удался. Я сам не был, а жена смотрела из дома Салтыкова. Все были восхищены нашими молодцами. Вечер провели мы дома, как обыкновенно.
Константин. С.-Петербург, 15 мая 1834 года
Государь с императрицею завтра прибудут на Елагин, где будет свадьба князя Урусова. Их величества изволят там пробыть три недели. Императрица, говорят, будет там пить воды. Точно приятные острова! Мы первые переезжаем; но я уверен, что в течение недели все будет наполнено.
Константин. С.-Петербург, 17 мая 1834 года
Вчера обедал у нас на даче князь Петр Михайлович [Волконский], а вечером опять приехал. Он живет в своем домике на Каменном острове, который теперь оживился от августейшего соседства. Многие уже переехали: Нессельроде, Лазаревы, нанявшие одну из дач Добровольского, Грот. Кабы время поправилось, так все бы пошло славно. Дачу, возле меня, бывшую Солового, купил Браницкий.
Константин. С.-Петербург, 23 мая 1834 года
Не думаю, чтобы теперь государь к вам поехал; разве позже, с прусским наследным принцем, которого сюда ждут, но когда, не знаю. Он будет жить в ферме, за дачей Строгановых, где жили летом князь Кочубей и Загряжская, а эта сделалась моей соседкою: наняла дачу Энгельгардта, где жила Мамонова два года тому назад.
Константин. С.-Петербург. 25 мая 1834 года
Благодарю тебя за описание торжественного для князя Дмитрия Владимировича дня. Он заслужил его. Только, как я хорошо понял, бюст его ему же поднесен, с тем чтобы остаться в его фамилии. Для чего же не поставить его навсегда в Думе или зале Купеческого собрания в Москве? Пусть бы лучше его потомки ходили туда на него смотреть и им гордиться, чем к ним будут ходить знакомые и часто равнодушные спрашивать: «Покажите-ка бюст». Там все бы его видели, и всегда бы взгляд на бюст напоминал его деяния, а тут все будет забыто со временем. Впрочем, наше дело не критиковать, а радоваться, что воздают доброму начальнику по заслугам. Я как будто с вами сидел за столом: право, то же чувствовал, что и вы.
Не до вашего лазарета: денег нет, будьте довольны тем, что вам на сей год ассигновано. Вольно же было не представлять обо всем в один раз. Нам только дают 150 000 в год на все почтовые строения во всей России, а требований-то в пять раз более. В иных местах дома валятся, а нам нечем их поддержать.
Ну вот и Тургенев явился. Пора ему было домой. Я рад, что отыскал его наконец на белом свете; надобно ему послать денег, скажи, что не замедлю перевести к нему их через контору дилижансов.
Не знаю, где отыскивать письмо Малиновского к Аракчееву, – разве на том свете; однако же справлюсь только, как он его послал, – прямо ли через Чудово? Постараюсь разобрать. Видно, ему не хочется, чтобы его поздравления читали другие.
Константин. С.-Петербург, 2 июня 1834 года
Я тебе солгал, если сказал, что двор вчера выехал в Петергоф. Сегодня еще здесь, может быть, по случаю открытия минеральных вод, которое, по полученному мною объявлению, будет сегодня же, вероятно, с водоосвящением и молебном, в час, после чего с завтрашнего утра с шести часов желающие могут начинать свои курсы.
Виельгорский сказывал, что государь и императрица завтра изволят выехать. Толстый Шиллинг [Павел Львович; изобретатель и востоковед] был вчера у меня в восхищении: государь изволил быть у него с час и осмотреть все его изобретения, новый телеграф, новые сигналы для флагов и проч. Очень всем был доволен.
Переписка Александра и Константина продолжалась в течение многих лет. Оба брата долго были почт-директорами, один – в Петербурге, другой – в Москве. Следовательно, могли они переписываться откровенно, не опасаясь нескромной зоркости постороннего глаза. Весь быт, все движение государственное и общежительное, события и слухи, дела и сплетни, учреждения и лица – все это, с верностью и живостью, должно было выразить себя в этих письмах, в этой стенографической и животрепещущей истории текущего дня. Князь П.Я.
Переписка Александра и Константина продолжалась в течение многих лет. Оба брата долго были почт-директорами, один – в Петербурге, другой – в Москве. Следовательно, могли они переписываться откровенно, не опасаясь нескромной зоркости постороннего глаза. Весь быт, все движение государственное и общежительное, события и слухи, дела и сплетни, учреждения и лица – все это, с верностью и живостью, должно было выразить себя в этих письмах, в этой стенографической и животрепещущей истории текущего дня. Князь П.Я.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.