Братья Булгаковы. Том 3. Письма 1827–1834 гг. - [214]
Императрица изволила говорить о Соне, спрашивала, скоро ли ее будем вывозить, и очень лестно отзывалась, понаслышке, на ее счет. Лунин сделан главным директором императорских военно-конских заведений и председателем Управления оных, на место Козенса.
Константин. С.-Петербург, 20 января 1834 года
17 градусов мороза, кои нас не покидают почти. Государь с императрицею и принцем Оранским вчера изволили уехать в Петергоф, сегодня будут в Кронштадте и потом назад сюда к вечеру.
Константин. С.-Петербург, 22 января 1834 года
Вчера в Думе ордена Св. Анны, в Георгиевской зале, был я очень обрадован, увидев Новосильцева. Мне кажется, он очень поздоровел; наговориться еще не успели, но об вас он мне все сказал. Во время Думы княгиня Софья Григорьевна прислали просить к матушке своей меня и Дмитрия Васильевича Васильчикова. Это было для подписания духовного завещания княгини Александры Николаевны, которая очень слаба и вряд ли выздоровеет.
Константин. С.-Петербург, 2 февраля 1834 года
Я не знаю, знаком ли ты с прекраснейшим человеком графом Петром Паленом. Он сегодня со своим братом Федором отправляется в Москву на несколько дней, посетить больного третьего брата, графа Павла. Я советую тебе с ним познакомиться и прошу, если нужны ему будут твои услуги, ему в них не отказать.
Ольга должна представляться в воскресенье; жаль, что еще не представлялась: вероятно бы, ее позвали на бал завтра во дворец. Впрочем, будут еще балы. Боюсь, что не будет их у князя Петра Михайловича: он сделал уже приготовления; но старуха-теща так больна, что нет надежды, чтобы могла долго еще прожить. Вчера посылал, ей было еще хуже.
Константин. С.-Петербург, 5 февраля 1834 года
Доброе дело – лотерея для бедных. Делайте добро, сколько можете, по примеру Воронцовых одесских. Бутенева я видел на балу во дворце; все такой же скромный и добрый малый, как я его всегда знавал. Не хочется ему возвращаться в Царьград: опять траты. Говорят, что ты хочешь дать праздник послу. Никак не советую. Из каких доходов и для какой цели? Чтобы стали кричать после. Прошу тебя не затевать подобных проказ, да в этих турках и любезного ничего нет.
Константин. С.-Петербург, 6 февраля 1834 года
Фельдъегерь Михайлов приехал из Италии, был в Генуе у Закревского и привез мне от него письмо. Скучает, несмотря на прелестную погоду и на распустившиеся розаны. О возврате сам еще ничего сказать не может. Все зависит от здоровья графини. По крайней мере, в Генуе ему не так скучно: там Паулуччи, который очень к нему хорош, и добрый наш школьный товарищ Гейдекен.
Константин. С.-Петербург, 23 февраля 1834 года
Вот явился генерал Головин. Не дают пописать, да и только! Он едет в Варшаву и, вероятно, просить будет о чем-нибудь. После Головина явился инспектор Безобразов, потом купец-немец, с которым у меня идут большие переговоры. Он выдумал (как говорят) средство, во время невозможной переправы через реку, доставлять через оную письма и пакеты. Я давно приискивал такое средство, но все неудачливо, хотя Берд и другие о сем старались. Просит же он, если опыт докажет справедливость и верность его изобретения, определить его для почты с чином 14-го класса. Издержки невелики, все расходы на 10 лет составят 1000 рублей. Увидим, что из этого будет. Весьма желаю немцу успеха. Прошлой осенью дней пять не было сношений; каково это для тех, кои имеют на другом берегу людей, сердцу близких, не говоря уже о денежных делах?
Ну если бы мы с тобою были таким образом разлучены? Приятно бы было иметь средство сказать, по крайней мере, что здоровы. Дело хорошее, если так все, как он говорит.
Константин. С.-Петербург, 26 февраля 1834 года
Вчера был бал в Концертной зале, прекрасный и очень веселый. Долгоруковы были приглашены. Обыкновенно камергеры и камер-юнкеры бывают только тут дежурные, Долгоруков был на нем не как дежурный, ибо он таким не был назначен, а был в числе приглашенных. Милость особенная. Что весело было Оле, за то ручаюсь. Танцевала беспрестанно, за ужином сидела возле государя, который иногда изволил садиться не за большим столом, где императрица, но за одним из маленьких. Она сама тебе, вероятно, все опишет, а я скажу только мое восхищение от милостей к моей Ольге императорской фамилии. С бала мы их завезли домой. Дорога сквернейшая, я и днем трус ехать в карете; ты можешь посудить, каково мне было ночью. Государь очень милостиво говорил со мною о многих почтовых делах, между прочим – о проекте Воронцова насчет преобразования некоторых трактов Новороссийского края. Проект прекрасный, которым, кажется, и государь очень доволен. Теперь пересматривается у нас в совете почтовом, а после будет пересмотрен в особом комитете, по высочайшей воле назначенном. Императрица также требовала от жены, и после мне приказала, детей привести в субботу на детский маскарад в Аничков.
Ну уж Масленица! Всякий день балы. Сегодня у Шуваловых, завтра у Лазаревых, и французские актрисы дают маскарад в пользу какой-то вдовы, на который также много собираются; в среду – у австрийского посла, в пятницу – у князя Волконского, в субботу – детский маскарад во дворце, а в воскресенье, говорят, – маленький бал в Аничковом дворце, так как князь Кочубей еще нездоров и не может дать обыкновенного своего танцевального дня.
Переписка Александра и Константина продолжалась в течение многих лет. Оба брата долго были почт-директорами, один – в Петербурге, другой – в Москве. Следовательно, могли они переписываться откровенно, не опасаясь нескромной зоркости постороннего глаза. Весь быт, все движение государственное и общежительное, события и слухи, дела и сплетни, учреждения и лица – все это, с верностью и живостью, должно было выразить себя в этих письмах, в этой стенографической и животрепещущей истории текущего дня. Князь П.Я.
Переписка Александра и Константина продолжалась в течение многих лет. Оба брата долго были почт-директорами, один – в Петербурге, другой – в Москве. Следовательно, могли они переписываться откровенно, не опасаясь нескромной зоркости постороннего глаза. Весь быт, все движение государственное и общежительное, события и слухи, дела и сплетни, учреждения и лица – все это, с верностью и живостью, должно было выразить себя в этих письмах, в этой стенографической и животрепещущей истории текущего дня. Князь П.Я.
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.