Братья Булгаковы. Том 3. Письма 1827–1834 гг. - [212]

Пожалованы во фрейлины дочь слепого Гагарина и дочь Боде. Государь очень был доволен устройством императрицынова дворца, что был графини А.А.Орловой под Донским. В Кадетском корпусе какой-то кадет смотрел на государя издали с таким особенным чувством радости, что государь к нему подошел и спросил: «Что ты на меня так смотришь?» – «Как же вы меня не узнаете? Вы были у нас в коронацию, и я тот самый кадет, которого вы подняли на руки, поцеловали и изволили сказать: “Всех не могу, так тебя целую за всех”; мне был седьмой год тогда». Это сказав, кадет вдруг кинулся государя целовать, что государю было приятно, и его величество его обнял.

Купцы пожертвовали два миллиона. Князь Дмитрий Владимирович просил оные у Комитета министров, чтобы помешать возвышению цен на хлеб здесь, и на бедных, но ему было отказано, поэтому купцы сложились и сумму сию пополнили.

П.П.Новосильцев сказывал, что государь сказал Алексею Петровичу Ермолову за столом: «Ты знаешь, что в Париже носят шинели «по-ермоловски»?» На что этот отвечал: «Слышал, государь; но это жалкий памятник: поносят да и бросят!»

Константин. С.-Петербург, 7 декабря 1833 года

Какой великолепный был бал в Белой зале! Турки глаза растаращили, сколь они теперь ни кажутся образованнее. Посол без бороды, молодой человек, хорош собою; отними у него эту глупую шапку, так тот же казацкий генерал с азиатским, и то не очень, лицом. Он танцевал польский с императрицею, ужинал за ее столом с австрийским послом и статс-дамами, и в его обращении я ничего не нашел ни странного, ни принужденного. Бал начался в девять часов и с ужином продолжался до двух. Государь, императрица, великий князь, великая княгиня изволили со мною говорить, и очень милостиво. Государь подошел: «Честь имею донести тебе, что брат твой, сестра, племянница и племянник здоровы». – «Благодарю ваше величество за приятное известие и за все ваши к ним милости. Но будут ли племянницы сюда?» – «Надеюсь, обещали».

Изволил говорить о путешествии, о Москве и проч. Скажи же своим дочкам: «Надеюсь, обещали». Непременно надобно слово сдержать после стольких милостей. Буду их ожидать; милой Наташи не дождешься с ее фабрикой и хлопотами с Обресковыми, да, вероятно, деньги нужны на расплату с сестрицею, но почему Кате не ехать с Ольгою? Вы себе устраивайте как хотите, а подавайте их сюда.

Утром вчера несколько дам было в новых костюмах; красавиц еще более украшает, а дурным не к лицу. Описать не умею: род сарафана, на котором русское платье с особенными рукавами, на голове – кокошник с длинным вуалем или фатою, а у девушек – повязки, бархатные, шелковые, парчовые или с другими украшениями, или просто. Когда будут рисунки, пришлю, а между тем попрошу какую-нибудь даму сделать описание; но полагаю, что верно у вас уже известно.

Давно не видел я двор столь блистательным, как вчера и утром и вечером: уж подлинно двор русского царя! Возле Белой залы отделана комната с портретом Петра I чудесно! Возле нее большая зала, переделанная из передней и той, где стоял караул казачий, превеликая. В ней портреты фельдмаршалов; поставлены уже Таврический, Задунайский, Рымникский, Забалканский. Портрета Паскевича еще нет. Теперь из этой залы вход прямо в аванзал, что возле Большой купеческой залы, где в больших балах бывает ужин: следовательно, цепь больших и великолепных зал, не перерезанных, как было прежде, темной передней, которую должно было чем-нибудь скрывать.

Константин. С.-Петербург, 8 декабря 1833 года

Радуюсь за Долгоруковых, что всех будущих детей будет у них крестить наш ангел, но пусть же и они меня и нас всех утешат: приедут себя показать сюда, хоть на короткое время. Одну Ольгу, без мужа, не принимаем, нам надобно обоих, а то и она не будет так любезна, и мы не так радоваться. Да что он за провинциал, так сделался тяжел на подъем? Впрочем, государь мне сказал: надеюсь, обещали, так я уверен. Полно о сем трактовать: надобно ехать, да и только.

Не слыхал, чтобы купцы ваши поднесли государю 4 или 2 миллиона для нуждающихся от урожая, а это было бы кстати. Спасибо им: знают, что его сердцу приятно.

Константин. С.-Петербург, 9 декабря 1833 года

Добрый Захар Николаевич [сенатор Посников, друг графа С.Р.Воронцова] вчера вечером скончался. Дай Бог ему царство небесное! Был честный и приятный человек. Последнее время был все уже без памяти, но до тех пор добр духом и все собирался в Сенат, как скоро бы переведен был Сенат в его соседство. Мне его жаль сердечно. Он нас любил и был по-своему любезен.

Новую национальную песнь я слышал. Львов (отец сочинителя оной, того, что славно на скрипке играет) пригласил меня на репетицию у придворных певчих. Мне она очень понравилась. Не знаю, какую у вас пели, сочинения князя Голицына? Львовская заменить должна «Боже, храни короля», по которой пели слова Жуковского: «Боже, спаси царя».

Константин. С.-Петербург, 10 декабря 1833 года

Наперед дай себя обнять и поздравить с царскою милостью, которая, верно, меня не менее обрадовала тебя самого. Теперь в руках у тебя орден Св. Анны 1-го класса и высочайший рескрипт, из которого увидишь, что теперешняя твоя служба награждается и долговременная не оставлена без внимания. Прежде отъезда государя решено было со стороны доброго нашего князя напросить тебе орден сей. По возвращении, князь в воскресенье не мог докладывать; в понедельник государь сказал, что если успеет, то за ним пришлет, но за занятиями и этот день так прошел; наступил вторник, канун 6-го, а князю и мне особенно хотелось, чтобы в день, для всех русских радостный, и ты был особенно обрадован, не отлагая награды до Нового года; тут же бы ты наградился один.