Братва: Век свободы не видать - [88]

— Привет, братишка. Как меня нашел? — вяло поинтересовался я, опечаленный внезапными воспоминаниями.

— Администраторша дала наколку, что ты на пляже. А знаешь, Евген, я ведь прочитал рассказ «Гамбринус». Спецом в городскую библиотеку ходил. — Молодой соратник гордо выпятил вперед свой квадратный подбородок, явно ожидая похвалы. — Когда заглянем в это конкурирующее заведение?

— Что прочитал — молодец! Растешь, можно смело сказать, прямо на глазах, — не стал разочаровывать я верного Цыпу. — А ходить туда вовсе не обязательно. Во-первых, там практически ничего за двести лет не изменилось, а во-вторых, со временем у нас большая напряженка. В номере расскажу, что к чему и что почем.

В холле санатория мы приблизились к стойке администраторши, у которой Цыпа оставил чемоданчик-«дипломат», отправляясь на мои поиски.

— А я и не ведала, Евгений Михайлович, что уральцы эдак падки на здешних милиционерш! — язвительно заметила, поджав губы, толстушка администраторша. — Каких тут только оригиналов не встретишь! Прости Господи!

Собравшийся было уходить, я приостановился, оперативно осмысливая важную информацию.

— Вы говорите об Ольге, которая сегодня из Нового Афона приехала? — не слишком удивившись, уточнил я, с любопытством разглядывая желчное лицо моей несостоявшейся пассии.

— Уж не знаю, откуда она якобы приехала, но я ее неоднократно на Дерибасовской встречала. И была она не в нахальном мини-сарафанчике, как ноне, а в милицейской форме. Вот! — Хохотушка явно предвкушала узреть смятение на моей физиономии, но ее надеждам не суждено было сбыться.

— В женщине, досточтимая барышня, мужчины ценят не ее профессию, а свежую молодость, красивую попку и ядреную грудь, — жестко парировал я, сочувственно улыбнулся на прощанье и ретировался в свой «люкс».

— Кокнуть козлину — и все дела! — внес рационализаторское предложение Цыпа, когда я подробно объяснил ему возникшую непростую ситуацию с Рафаилом Вазгеновичем.

— А что мы с этого будем иметь? Конкретизируй. Мы ведь не маньяки, чтоб убивать без всякого материального стимула, — я укоризненно покачал головой. — С мокрухой спешить не стоит, брат. Что сначала нам необходимо сделать?

— Да, что? — Цыпленок захлопал пушистыми ресницами, будто помогая этим усилению личной мыслительной деятельности.

— Сперва нам край надо узнать, где находится пропавший пояс, — не счел я нужным томить соратника. — В нем крупные ценности, уверен.

— Рубль за сто! Гарантия! — согласно кивнул Цыпа, азартно потирая свои кувалдообразные руки. — Будем пытать гада?

— Может, и придется, — децал подумав, не стал я расхолаживать подручного. — Как карта ляжет. Кстати, ты при козырях?

— Нет, Евген. Оружие в самолет брать не рискнул. Но кое-что для тебя привез. — Цыпа щелкнул замками «дипломата» и извлек на свет Божий пузатую черную бутылку «Наполеона». — Твой любимый коньяк.

— Молодец! Весьма предусмотрительно и мудро поступил! — совершенно искренне выразил я свои чувства. — Давай слегка отметим твой приезд. Когда назад планируешь?

— Обратный билет у меня на понедельник. Так что два с лишним дня я в полном твоем распоряжении. Всю Одессу при желании успеем запросто замочить. Хо-хо!

Я тоже чуток подхохотнул из солидарности, разливая пахучую золотую жидкость в стаканы. На самое донышко плеснул — чисто для проформы, а не для пьянства. Слишком много дел отчетливо вырисовывалось на близком горизонте, чтоб сейчас беспечно в загул срываться.

Черкнув на листочке из блокнота адрес флигеля на Ромашковой улице, я отдал его Цыпе.

— Тут недалеко. Познакомься со своим временным жильем и подгребай сюда через пару часиков. К этому времени я обмозгую ситуацию и приму конкретное решение.

Когда соратник ушел, я вдруг вспомнил, что не помянул по доброму христианскому обычаю душу почившего Романа Борисовича и тут же, не откладывая в долгий ящик, набулькал себе еще полстакана коньяка. Приличные люди должны всегда свято блюсти старинные традиции.

Активно-агрессивные молекулы алкоголя качественно изменили плавный ход моих мыслей. Сначала я предполагал спокойно дождаться возвращения Цыпы и с ним на пару нанести визит Рафаилу Вазгеновичу, а теперь, неожиданно для себя, вознамерился срочно побеседовать с соседом по душам единолично. При любых негативных раскладах сумею справиться с негодяем. И не таких бугаев обламывал, в натуре.

Чтобы надежно застраховаться от возможных в будущем наездов на меня ментов, я решил записать «чистосердечное» признание Рафаила в убийстве Романа Борисовича на диктофон.

Сунув в карман шорт миниатюрный «Сони-компакт», отправился к соседу. Тот с пляжа уже вернулся, как я понял по слабым шорохам, доносившимся из-за стенки.

— А вы, как вижу, законспирированный экстрасенс! Предвидели мое появление! — слегка подивился я, наблюдая за Рафаилом, старательно сооружившим на столе симпатично-аппетитный натюрморт из яблок, апельсинов, гроздей винограда и оплетенной литровой бутылки красного вина.

— Ничего подобного. Это вовсе не для вас, Евгений! — нахально заявил вконец оборзевший сосед, но тут же благоразумно поспешил разрядить обстановку пояснением: — Мне только что брат звонил. Сегодня прибыл на своей яхте в порт Одессы. С минуты на минуту его жду. Извините, Евгений Михайлович, но у нас существуют свои правила. Близкие родственники после разлуки втречаются тет-а-тет, как выражаются французы.