Скорый поезд "Екатеринбург — Одесса", казалось, постукивал своими круглыми чугунными "копытами" не по рельсам, а по моим несчастным больным мозгам. Голова буквально стонала от нестерпимой боли, явно порываясь расколоться на части, как раскалывается переспелый арбуз при попадании в него серии пуль со смещенным центром тяжести.
Впрочем, черепная коробка управления моим организмом паршиво чувствовала себя всего лишь из-за банального похмельного синдрома, к счастью, а не вследствие очередной нахальной попытки конкурентов грубо взломать ее посредством какой-нибудь огнестрельной "фомки".
Вчера, признаться, сильно переусердствовал в дружеском общении с разными алкоголесодержащими напитками. Начиная с легкого светлого пива и кончая шестидесятиградусным шотландским виски. А мешать напитки — дело весьма для организма опасное, в чем я в полной мере смог нынче еще раз досконально убедиться.
Хотя повод к вчерашнему питейному невоздержанию имелся вполне прилично-убедительный. Ребята провожали меня в летний отпуск, в котором я уже не был не менее двух десятков лет. В лагерях отпуска для осужденных раньше не предусматривались, а на воле все как-то времени свободного не оказывалось в наличии. Такой вот смешной парадокс.
В малом банкетном зале гостиницы "Кент" за длинным дубовым столом собрались все основные члены нашей команды: Цыпа, Том, Фрол, Петрович по кличке Фунт и еще несколько ближайших подручных, чьи имена запоминать я никогда не считал обязательным.
При нашей непростой работе рядовые боевики меняются слишком часто, постоянно выпадая в осадок. На тот свет то бишь. Поэтому напрягать извилины и загружать личную память смысла просто никакого не было. Се ля ви, как говорится.
Наш теплый прощальный ужин затянулся далеко за полночь и продолжался бы до самого утра, если б не необходимость оперативно рвать когти на железнодорожный вокзал. Мой поезд в Одессу отправлялся в дальний путь в три часа ночи.
Затянуто-нудных проводов я не люблю, и на "железку" меня сопровождал один лишь Цыпа. Верный телохранитель за всю трапезу в рот капли спиртного не взял, дисциплинированно помня свои шоферские обязанности.
Всю дорогу до вокзала Цыпленок угрюмо молчал, видно все еще тая на меня обиду за то, что не пригласил его с собою в отпуск. Но не мог же я бросить нашу многопрофильную фирму на произвол судьбы, укатив отдыхать на черноморское побережье вместе с главным "специалистом". Ничего не поделаешь — две недели, что я буду отсутствовать, Цыпе придется управлять всем единолично. Ни Том, ни Фунт наш тяжелый воз просто не потянут. Не тот уровень квалификации, так сказать.
Мне надоело смотреть на хмурую мордаху соратника и на перроне перед самой отправкой поезда я решил слегка подсластить пилюлю:
— Знаешь, браток, ты меня можешь навестить в следующие выходные. Адрес санатория у тебя имеется. Прилетай в субботу, побродим по Одессе-маме, навестим всемирно известный пивбар "Гамбринус". Ладушки?
— Заметано, Евген! — моментально посветлел лицом молодой соратник, благодарно заблестев глазами. — А что за "Гамбринус"?
— Книжки надо хоть изредка почитывать! — усмехнулся я. — Об этой пивной еще Куприн писал. Забегаловке лет двести, наверно. Антикварное заведение, смело можно сказать. Ладно, кати восвояси, братишка. Свое купе я и сам как-нибудь найду.
Отяжеленный алкоголем, проспал в мчавшемся на юг поезде чуть не пятнадцать часов, и сейчас, слушая надоедливое громыхание колес на многочисленных стрелках, находился в пресквернейшем расположении и духа, и тела.
Даже вдруг начал сомневаться — правильно ли поступил, выбрав для дальнего путешествия железную дорогу, а не услуги Аэрофлота. Впрочем, все правильно — самолеты в последнее время стали что-то слишком часто падать, да и обожаю я любоваться из окон вагона проносящимися мимо деревеньками, березовыми и сосновыми лесами. Глядя на покосившиеся деревянные домишки, церквушки с облупившимся "золотом" куполов, сонно-тихие провинциальные поселки и города, сердце мое умиляется и сладко грустит почему-то. В натуре.
Особенно приятно лицезреть российскую глубинку из вагона-ресторана в милом обществе графинчика хорошего коньяка и приличной закуски.
Вспомнив данный любопытный факт, я направился в голову поезда, где всегда располагается вагон-ресторан, не забыв прихватить тугой "лопатник" из лайковой кожи со всей своей наличностью. Не то, чтобы я опасался соседей по купе — по внешнему виду, обычная пролетарская семья из трех человек — супругов средних лет и пятилетнего сынишки. Просто береженого Бог бережет, как известно. Ведь поездные жулики, случается, так здорово маскируются, что ни в жизнь их не заподозришь.
В ресторации посетителей было негусто. Из полутора дюжин столиков занятыми оказались лишь четыре. И это несмотря на вечернее время. Явно сильно обеднел средний россиянин, на собственном желудке уже стал экономить. А ведь лет десять-пятнадцать назад совсем иную картину можно было наблюдать!
Здешнее меню не радовало разнообразием блюд. Свиные сосиски и курица бледного вида с одинаковым гарниром из картофеля "фри" — вот и весь убогий выбор задрипанного ресторана на колесах.