Братва: Век свободы не видать - [26]

На центральной аллее я выбрал скамейку у самого берега пруда, так как являюсь большим любителем лицезреть любую водную поверхность. Даже в бассейне или банальной ванне. Это настраивает на лирически-философский лад и отлично успокаивает мои вечно затрепанные нервы.

Черепков появился точно в назначенное время — в восемь. Правда, с незначительным минутным перебором — слегка сказалась все же его плебейская натура, чуждая истинной вежливой пунктуальности.

Усевшись рядом с нами на скамью, старший сержант задымил «Беломором», явно не торопясь поделиться твердо обещанными мне давеча важными новостями.

— Ну и как? — не выдержав затянувшегося молчания, подал голос нетерпеливый Цыпа. — Дело в шляпе? Все чисто?

— А как с вашей гуманитарной помощью? «Зелень» принесли? — скосил желтые глаза в мою сторону Черепков, некультурно выплюнув окурок себе под ноги прямо на нежно-изумрудную траву. Быдло в своем обычном непотребном репертуаре, чего с него взять.

— Мы данное слово запостоянку держим, — успокоил я продажного мента, для убедительности засветив пухлый лайковый «лопатник» и похлопав им себя по колену. — Рассказывай, хватит телиться!

— Особо рассказывать нечего. Все в елочку, как у вашей братии говорится. Подследственный Григорий Коновалов нынче после обеда повесился в своей одиночной камере на цепочке от бачка унитаза, как вы еще вчера очень точно предсказывали…

— Когда и кто обнаружил тело? — спросил любознательный Цыпленок. — Самоубийство выглядит натурально? Подозрений точно ни у кого не возникло? Гарантируешь, братишка?

— Я тебе не братишка! — вдруг окрысился Черепков, запоздало вспомнив, видимо, свою формальную принадлежность к краснопогонному лагерю ярых борцов с «братками». С уголовной преступностью то бишь. Но, весьма благоразумно подавив свое явно неуместное в данной ситуации раздражение, старший сержант уже спокойно продолжил:

— А что касается обнаружения трупа, то этого еще не произошло. Найдут висельника, по моим прикидкам, только через час — во время вечерней проверки, не раньше. Я толчок простынкой занавесил и воду открыл, будто Коновалов естественную нужду справляет. Из дверного «глазка» ничего не видать.

— Умно, — похвалил я, закуривая «родопину». — Гришуня не слишком сопротивлялся? Надеюсь, принял смерть с должным смирением? Не пытался тебя перекупить?

— А я разглагольствовать с ним посчитал ниже своего достоинства. Сразу отправил в нокаут хуком в челюсть. У меня ведь первый разряд по боксу, между прочим, — самодовольно заявил этот ярко-типичный представитель легавого племени. — Так что все сладилось без громкого хипиша и нервной суеты. Считаю, что гонорар отработал сполна. Деньги, кстати, при вас?

Не отвечая, я обвел долгим взглядом близлежащие окрестности. Понемногу начинало смеркаться, людишек поблизости не наблюдалось. Сограждане, по ходу, уже успели благополучно приземлиться у любимых телевизоров, ставших привычным вечерним наркотиком обывателей.

На тихой глади пруда лениво-медленно плавали дикие утки, низко склонив клювы к темной воде, словно любуясь своим птичьим отражением. А может, пернатые твари просто утомились за жарко-солнечный день и впали в беспечную сонную дремоту. Впрочем, глупышки совершенно ничем не рисковали — охота на них в черте города строго запрещена, как известно.

— Цыпа, помнишь милягу Пилипчука? — полюбопытствовал я, выпустив на волю симпатично-аккуратное плотное облачко сигаретного дыма, сразу плавно устремившееся на свидание к своим дальним небесным родственникам. — Пару лет назад мы с ним имели теплое рандеву на этой вот самой скамеечке.

— Само собой. Отлично помню, — ухмыльнулся соратник, вскинув на меня вопросительно прищуренные глаза. — Большой любитель подводного плавания был…

— Вот-вот. Я как раз об этом же. Народная мудрость утверждает: повторенье — мать учения. А пословицам и афоризмам надо стараться неукоснительно следовать, полезно во всех отношениях. Давай-ка продублируй ту давнюю ситуацию.

— Полностью? — уточнил, явно вдруг засомневавшись, наивный Цыпленок.

— Естественно! Я же законченный максималист: или все, или ничего! Действуй!

Черепков, озабоченно переводивший подозрительный взгляд с меня на Цыпу, хотел было некультурно вмешаться в наш разговор, но уже не успел.

Цыпленок коротко взмахнул правой клешней, как саблей, рубанув ребром ладони по жилисто-бычьей шее старшего сержанта. Тот, мигом потеряв всякий интерес к происходящему, тяжело свалился со скамьи на травку-муравку и мирно задремал в глубоком нокауте.

— Вот ладушки, — удовлетворенно констатировал я, в очередной раз наглядно убедившись в безусловном превосходстве боевого карате над боксом. — Скинь клиента в воду. Я почему-то уверен, что у сержанта с капитаном Пилипчуком идентичное хобби. Подводное плаванье имею в виду. Они ведь коллеги как-никак.

Цыпа, словно заботливая мамаша ребенка, осторожно-бережно взяв бесчувственное тело на руки, отнес его к пруду. Раздался слабый всплеск, и я, наконец, лишился весьма сомнительного удовольствия лицезреть этого безмозглого легавого придурка. Очень малоначитанного к тому же.

— Догадываешься, в чем главная ошибка покойного? — спросил я вернувшегося к скамейке соратника.