Братва: Век свободы не видать - [21]

Цыпленок не заставил слишком долго себя дожидаться, уже через пяток минут втолкнул в комнату двух молодых симпатичных самок в одинаковых мини-юбках. Масть, впрочем, у проституток оказалась разная — одна девка была солнечно-рыжей, а другая — жгучей брюнеткой, хотя лицо ее напоминало не азиатский, а скорее европейский тип.

— Алена и Вероника, — представил Цыпа оскандалившиеся кадры нашего спецконтингента.

Неловко потоптавшись у двери, девчонки, повинуясь моему приглашающему жесту, примостились рядышком на краю уже застеленной софы, не сводя с меня забавно расширенных, испуганных глаз. Я, как хозяин положения, гордо восседал на единственном стуле с гнутой спинкой в виде короны.

— Ну и как это прикажешь понимать, милашка? — обратился я в первую очередь к рыженькой Алене. — Наш «Кент» — весьма приличное заведение, а не зачуханный бордель, между прочим! Вы же в нем натуральный дебош давеча устроили. Хипиш из-за какого-то фраера то бишь. Давай-ка, крошка, досконально поясни ситуацию. Рассказывай!

Девка встрепенулась, как курица на насесте, и визгливым дискантом начала оправдываться:

— А почему Верка, шалава, мою постоянную клиентуру нахально клеит?! Будто у нее своих хахалей нет! Жадюга оборзевшая, вот она кто!

— Заткнись в тряпочку, родная, — мягко перекрыл я мерзкую словесную клоаку. — Хочу для объективности послушать сейчас другую сторону. Противную то бишь. — Невольно усмехнулся своему тонкому, чисто английскому юмору. Талант литератора из меня частенько буквально так и прет, признаюсь без лишней скромности.

Но никто из присутствующих каламбура не заметил и не оценил, как обычно. Ни один индивид даже краешком губ не улыбнулся. Боже, с какими недалекими, плоскомыслящими людьми приходится мне работать! Ну и наплевать на них с высокой крыши, пусть и дальше продолжают бултыхаться в личном невежестве, очевидных вещей не в силах грамотно уразуметь своими куцыми умишками.

Пришлось срочно закурить, чтоб загасить искренние раздражение и разочарование.

— Ни на грош не верьте Ленке, все она врет! — подала приятный бархатный голосок брюнетка. Лицо ее было покрыто густым слоем макияжа, но и он не сумел скрыть явно юного возраста Вероники. По ходу, сопернице Алены лет семнадцать, не больше. Хотя, может, она просто не пьет, не курит, а потребляет исключительно молочно-кислые продукты питания и часто бывает на свежем воздухе. И все одно она никак не могла успеть перешагнуть двадцатилетний рубеж. Глаз у меня на такие вещи весьма наметанный, в натуре.

— А зачем ей понадобилось врать? — полюбопытствовал я, выпуская изо рта довольно симпатичное голубенькое дымовое колечко. Правда, оно очень скоро и бесследно растаяло в пространстве, впрочем, как и все красивое в нашей малопривлекательной и забубенной жизни. Диалектический материализм — никуда не денешься. Привычный маразм гадского человеческого бытия, короче.

— Из бабской зависти врет! — убежденно пояснила Вероника, сверкнув на подругу по постельному ремеслу ореховыми глазами. — Я с Евгением Васильевичем уже второй месяц регулярно интимно встречаюсь, а Ленка переспала с ним всего-то несколько раз! Правда-правда! Я к нему не как к простому клиенту отношусь, а всерьез! Готова без всякого денежного стимула с ним встречаться. Разрешите, Евгений Михайлович? В качестве исключения.

— Как так? — Я даже слегка опешил от такого совершенно неожиданного поворота. — У вас любовь, что ли?

— Она самая! — уверенно тряхнула профессионально уложенными черными кудряшками явно сбрендившая на женских книжных романах Вероника. — Ни гроша не хочу с него брать!

— Но ведь, кажется, твое имя не Джульетта, а его не Ромео кличут? — попытался я перевести разговор на шутливый лад. — Да и убытки валютные от такой неслыханной благотворительности меня, признаться, почему-то весьма мало радуют.

— Меня Вероника зовут, точнее — Вера, а друга Евгением Васильевичем, — обиженно поджала свои чудные пухлые губки юная брюнетка.

— Кто такой этот мой тезка?! Новый Казанова или Дон Жуан? — повернулся я к Цыпе, намертво застывшему у дверей с широко расставленными ногами — навроде чернорубашечника-охранника в резиденции Гитлера или Мюллера. Я в кино таких часто видал. В «Семнадцати мгновениях весны», к примеру.

— Да нет! — пренебрежительно выпятил нижнюю губу мой верный телохранитель и соратник. — Не похож! Обыкновенный замухрышка-коммерсант, с животиком, как у дистрофика, и почти лысый. Мухлюет с оргтехникой, кажись. С компьютерами разными.

— Внешность бывает очень обманчива, — напомнил я наивному Цыпленку сей довольно доказанный факт. — Людовик Четырнадцатый тоже на богатыря совсем не смахивал, а трахал все, что шевелится, как говорится. Знатный был бабник. Я сам об этом в одной книженции читал. В натуре!

— Все французишки известные сердцееды. Потому как лэком с женщинами занимаются, — кивнул Цыпа, гранитно затвердев лицом и снова принимая «мертвую» стойку у дверей.

— Ничем таким он не занимается! — вмешалась в мужской базар Вероника, явно сильно оскорбившись за своего лысого любовника. — Правда! Хоть у Ленки спросите!

— Минет Евгений Васильевич уважает, а лэк — нет. Эгоист, как и большинство мужиков! — вставила свое веское слово опытная Алена. — И никогда не доплачивает, как ты ни старайся его ублажить всячески! Двести баксов за всю ночь — и гуляй, Вася!