Братство волка - [80]

– Чем ты меня напоил?

Девушке показалось, что она произнесла свой вопрос достаточно громко, но почему-то не услышала собственного голоса. И только безумные слова брата продолжали звенеть в ее ушах.

– Смотри! Все будет как прежде!

Из корсета, открытого, словно панцирь какого-то странного существа, показалась правая рука, вся в редких волосках. Испещренная шрамами кожа обтягивала изломанные кости и странно выгнутый локоть, что, вероятно, позволяло графу сгибать и придерживать руку у спины, пряча ее в крупных складках корсета.

– Пойдем со мной, Марианна, ты увидишь…

Девушка понимала, что ей навряд ли удастся произнести хоть слово, и все же попыталась сказать, что предпочла бы умереть, чем уехать вместе с ним, или чего он там от нее хотел. Жан-Франсуа приблизился к сестре, и его огромная, словно размытая, фигура накрыла ее. Но она уже ничего не чувствовала. Как будто издалека ей слышался собственный голос, который произнес, что отец убьет его, когда вернется домой, а брат засмеялся в ответ и, к ужасу Марианны, сказал, что скорее уж он убьет отца!

Она обмякла, уверенная в том, что смерть ее близка, и испытала огромное облегчение. Она бормотала имя Грегуара де Фронсака, надеясь, что ее душа сейчас улетит прямо к нему.

* * *

Тома д'Апше прибыл в замок Сент-Альбан ближе к вечеру. Он едва сдерживался, чтобы не рассказать всем радостную весть, переданную ему тайно для Марианны от имени некоей дамы из Менда, которая, к сожалению, не смогла сообщить эту новость сама.

Заплаканной графине и ее сыну, который слушал его с непроницаемой маской на лице, маркиз намекнул, что у него есть новые подробности по поводу исчезновения шевалье де Фронсака, пропавшего вслед за своим другом-индейцем, когда они попытались опровергнуть выдвинутые против них обвинения.

И мать-графиня, и молодой граф сделали вид, будто поверили ему. Затем маркизу вежливо сказали, что сейчас неподходящее время для сведения счетов, и не стали его задерживать. Он решил дождаться графа Моранжьяса, которого обо всем предупредили, пока он был в Лангоне на лечении. Граф должен был вернуться поздно вечером, чтобы попрощаться со своей умирающей дочерью.

Глава 18

На дорогах, ведущих к деревням, и на труднопроходимых лесных тропах раздавался гулкий топот копыт. Это мчались галопом лошади, которых гнали на большой скорости, чтобы побыстрее преодолеть горы. Всадники скакали молча, и только восходящая луна взирала на тех, кто ехал поодиночке или группами по наезженным дорогам или по бездорожью, пытаясь сократить расстояние.

В глубине леса были зажжены факелы, чтобы помочь участникам собрания не сбиться с пути. Ни один из всадников не нес с собой огня, все они сверяли правильность следования по свету, исходящему из зарослей, из серебристой бархатной темноты ночи. Вдоль основных дорог их ждала вооруженная стража в длинных плащах с капюшонами. Она должна была обеспечить каждого всадника факелом, зажигая его от углей, сложенных в специальные железные емкости. Под мерное потрескивание факелов, которые люди держали в руках, процессия продолжала свой путь.

Когда луна поднялась выше, свет вокруг руин древнего храма стал казаться призрачным. Отсветы трепещущего пламени, неясные тени, огромные и бесформенные, окружали собравшихся членов братства, одетых в длинные красные плащи с капюшоном и красные бархатные маски с изображением волка. Они стояли молча и лишь иногда перешептывались друг с другом. Лошадей, за которыми следили вооруженные солдаты, увели и привязали к деревьям в стороне, как будто опасаясь, что фырканье животных может помешать церемонии, начавшейся на древних развалинах.

Торжественная тишина, сопровождающая священный ритуал, лишь изредка нарушалась приглушенными звуками ночного леса. Создавалось впечатление, будто призраки какого-то дьявольского племени собрались здесь, выйдя из мрака теней. Застыв на высоких руинах часовни, среди витражей и розеток, они словно повисли на плетях разросшегося плюща.

В центре бывшего храма появился человек и встал у каменного алтаря. Из рукава он извлек книгу в ярко красной обложке и, положив ее рядом с собой на керамический поднос, окинул взглядом стоявших перед ним людей с низко надвинутыми на лицо капюшонами. Как и все, он был одет в длинный темно-красный плащ и маску, но, тем не менее, узнать его не составило труда, как только он начал произносить свою речь. И жесты, и голос, что он, кстати, и не пытался скрыть, были хорошо знакомы всем присутствующим.

– Братья волки Господа нашего! Всевышний сообщил мне: Зверь скоро вернется, дабы подготовить возрождение всех духовных ценностей в нашем падшем Французском королевстве! Да возродится новая Франция для наших соотечественников, которые готовы не пожалеть жизни для страны, где правит святой король Людовик и где мы будем невидимыми повелителями! Да пребудет с нами Бог, братья волки!

Полсотни губ послушно произнесли несколько слов на латыни.

– Народ еще не видел гнева Господнего! – закричал Сардис и, схватив в руки Книгу Зверя, поднял над головой и угрожающе потряс ею. – Несправедливость и раны, которые люди короля нанесли Зверю, не останутся безнаказанными, и вскоре народ содрогнется от новых напастей! И когда террор достигнет невиданных размахов, мы, истинные повелители Зверя и волки Господа нашего, предложим королю сделку… Но создать лишь одного Зверя будет недостаточно: представляете, братья, что начнется, когда в каждой провинции появится свой Зверь, десятки зверей! Десятки послушных нам зверей! Братья волки! Приближается час, когда мы будем пожинать плоды наших трудов. Так будем же настороже и давайте вместе помолимся! Прочитаем же из Книги Зверя, где написано: