Братство тибетского паука - [50]

Огаста запаковали в белоснежную прожаренную ткань. В процессе приготовлений он чувствовал себя абсолютно беззащитным, и в довершение всех несчастий леди Маргарет, вместо того чтобы выйти и ждать его в машине, неслась по коридору обратно от входных дверей с лицом перекошенным, как у разъяренной гарпии. Огаст едва не захлебнулся в волнах ее гнева. Оказывается, водитель не позволил ей сесть в автомобиль, объявив: дескать, мистер Честер велел ему доставить джентльмена, а про леди никаких распоряжений не дал! Мардж требовала, как разобиженное дитя, чтобы Огаст позвонил в Энн-Холл и немедленно поставил своего зарвавшегося дворецкого на место. Если Гасси не имеет к управляющему Энн-Холла никакого отношения, тогда кто наниматель этого мистера? Дворецкий не месяц в ясном небе — он не может существовать сам по себе!

Огаст сильно пожалел, что имел глупость напомнить Маргарет про испанских камрадов с их борьбой за мир без денег, сословий и уж точно без дворецких. Раз уж в Британии такого дивного нового мира нет, она леди Уолтроп и заставит с собой считаться! — орала Мардж. — Леди подобного безобразия не оставит без последствий, доберется и до рекомендателей этого типчика, и до его хозяев, вот тогда мистер Честер лишится своей непыльной работенки и не найдет другой даже в профсоюзе мусорщиков!

Эхо, обосновавшееся в пустом коридоре, множило крики Маргарет Летиции почище громкоговорителя, возможно, они долетали до самого Энн-Холла, санитары переглядывались, смущенный доктор Рихтер переминался с ноги на ногу рядом с ними, простирал к коллеге облитые перчатками руки и умолял соблюдать тишину — ради его больных! Отчаявшись, он сунул Маргарет в руки колпак и марлевую маску и объявил, что покажет ей нечто уникальное — при условии, что она замолчит; и пошел вперед.

Сгинуть, заблудившись в лабиринтах аббатства, — такова была бы участь любого непосвященного. Но они следовали за опытным проводником, благополучно миновали повороты, ныряли под низкие арки и наконец замерли перед стальной дверью со сложным сейфовым замком. Доктор набрал код и впустил их в стерильную палату, где находился единственный постоялец. Его лицо едва прорисовывалось среди бинтов и гипса, наложенных на голову, нос и шею. Отечное, нездорового цвета, с изрядным куском клейкого пластыря на щеке, гладко выбритое — все равно Огаст сразу и без ошибки узнал мистера, выдававшего себя за слугу по имени Радж, пока доктор Рихтер демонстрировал Маргарет рентгеновский снимок с очередным черепом.

Доктор Уолтроп, вглядываясь в монохромное изображение трещин и осколков, действительно выглядела заинтригованной:

Надеетесь, что после такой травмы он будет жить?

Он и сейчас живет, мисс Уолтроп…

Дыхание пациента было ровным, почти механическим, но веки иногда чуть заметно подергивались.

Если это его снимок — у него мозг вытек через нос!

Как человек, далекий от медицины, Огаст сразу же ощутил легкий приступ дурноты и ухватился за руку доктора Рихтера; тот поспешил ободрить гостя:

Мисс Уолтроп шутит! Такое маловероятно. Судя по травмам, с которыми его подобрали санитары, этот молодой человек — большой забияка. Сперва он с кем-то дрался, причем в пылу потасовки его пытались задушить: на шее сохранилась характерная борозда. Но шейные позвонки не успели пострадать. Потом он упал в ров, головою на острые камни. Неизвестно, как это произошло: возможно, его толкнули или он сам потерял равновесие. Он был едва жив. Пришлось с ним основательно повозиться, зато теперь я имею серьезные основания рассчитывать, что здоровье молодого человека восстановится.

Какая у него будет жизнь? Вы же ему должны были выгрести изрядный кусок мозга вместе с мелкими осколками черепа. Я тоже люблю фантастические романы, доктор Рихтер! Но в современной медицине это невозможно.

Невозможно, — откликнулся доктор Рихтер, как эхо в пустом коридоре, но при этом смотрел на своего пациента с выражением счастливым и вдохновенным. Так художник наносит завершающий штрих на картину, архитектор взирает на свое творение, воплощенное в камне, режиссер аплодирует слову «конец» в финальных титрах, а мать смотрит на богоданное дитя. — Что такое череп, доктор Уолтроп? Это всего лишь коробка, упаковка, в которой хранится вещество, известное как мозг. Верно? Что произойдет с содержимым, если сменить упаковку?

Мардж опустила снимок и внимательно посмотрела на доктора:

Вы действительно это сделали?

Доктор удовлетворенно улыбнулся:

Нет. Разумеется, нет. Мне неизвестно, каким материалом можно заменить такой значительный фрагмент костной ткани. У вас есть мысли на сей счет, коллега?

Огаст отчетливо представил, как молчаливые санитары доктора Рихтера выбегают из ворот, встревоженные шумом, как осторожно поднимают со дна рва едва живого молодого человека, как бегут по белому коридору готовить операционную. А их коллеги в это же самое время находят у решетки в сточном канале утопленника, пытаются сделать ему искусственное дыхание, но, осознав тщету своих усилий, зовут доктора. Как победно сверкают его глаза над стерильной маской и омерзительно визжит пилка для трепанации. Как те же самые дюжие молодцы волокут труп к морю, но уже без головы и спихивают в воду, а одежду и драгоценности прячут под лодку — потому-то поисковая группа, отправленная инспектором, не обнаружила вещи, когда прочесывала берег в первый раз. Из-за этого и в легких у несчастного обезглавленного была речная вода.