— Но ведь Братство, это… это тайна, — пробормотал я, притворяясь внимательным слушателем.
— Это учтено в моих планах. Некоторые из министров безумного Людвига входят в наши ряды, так что я уверен в их поддержке. Мы могли бы нанести удар уже в ближайшем месяце, если бы не противодействие Англии. Название моей страны он произнёс с нескрываемым презрением. Но Братство не зависит от суеты мелких чиновников. Мы можем заставить их плясать под нашу музыку. И сейчас для этого нужно всего лишь узнать, что же везёт этот шотландец. На сей раз его улыбка породила в моём сознании образ ядовитой змеи, разверзшей в атаке пасть. Теперь вы понимаете, почему для нас так важно сейчас ваше добросовестное сотрудничество. На сегодня король устраивает нас, но на него нельзя положиться ни в чем, кроме строительства дворцов и крепостей. Если ему придёт в голову блажь связаться с Золотой Ложей, то нам может грозить преждевременное разоблачение. Надеюсь, вы понимаете, что меня это не устраивает.
Впрочем, я понял больше, чем было сказано, а именно, что мне не позволят долго оставаться в живых после всего услышанного. Следовательно, меня должны убить вскоре после того, как фон Метц перестанет нуждаться во мне.
Герр Дортмундер с явным одобрением выслушал речь. Он явственно желал произвести на меня впечатление своей значимостью и близостью к предводителю. Эта близость меня очень беспокоила.
— Есть ещё одна трудность, — продолжал фон Метц. — В британском правительстве есть люди, пытающиеся противостоять мне. Они прилагают все усилия для того, чтобы это дурацкое Соглашение было подписано. К тому же ещё Золотая Ложа… — Последние слова прозвучали подчёркнуто небрежно, но я-то знал, что он ожидает моей реакции. Любая заминка сейчас могла оказаться роковой.
— Золотая Ложа? — переспросил я, уставившись на него с дурацким видом.
— Да, раньше она входила в Братство, но десять лет назад отделилась от нас и теперь преследует свои собственные цели. Эти цели предосудительны, а сама она очень опасна. Члены ложи объявили себя врагами Братства и поклялись разрушить все наши планы. И в Люксембурге на вас наверняка напали их люди. Мне известны все мастера шпионажа, действующие в Европе, не говоря уже о Золотой Ложе. — Он нахмурился и сделал жест, из которого можно было недвусмысленно заключить, что последних, попадись они ему в руки, ждала бы мучительная смерть.
— Ну их совсем, это слишком сложно для меня, — запротестовал я. — Братство, Золотая Ложа… Что там ещё дальше?
— Пожалуй, всё. Хватит с вас и этого.
— Этот малый, в Кале, тоже был оттуда? — Мне не хотелось задавать этот вопрос, как, впрочем, не хотелось и слышать ответ.
— Скорее всего, — ответил фон Метц. — Но, впрочем, его могло подослать британское правительство или…
— Только не это, — осмелился я прервать его. — У того был сильный немецкий акцент, как у герра Дортмундера.
— Ах, вот как, — сказал фон Метц, словно мои слова что-то разъяснили ему. Сделав несколько шагов, он повернулся с таким видом, будто его осенило. — Тогда он точно должен быть из Золотой Ложи. Или же, — продолжил он после недолгой паузы, — один из тех баварцев, которые узнали слишком много и теперь пытаются помочь заключению этого соглашения. Пожалуй, учитывая их намерение сохранить соглашение в тайне, от них можно ожидать таких действий.
От этих слов мне не стало легче.
— Ну и что мне теперь делать? — резко спросил я. — Ведь на плахе лежит моя голова. Как я смогу уберечься от этих золотарей и половины государственных служащих Германии? А тут ещё и король, от которого можно ожидать неведомо чего!
— Вам не следует беспокоиться об этом, мистер Джеффрис, — с угрозой в голосе приказал фон Метц.
— Легко вам говорить, — пробормотал я.
Фон Метц метнул в меня бешеный взгляд.
— Я не ожидал, что нам придётся иметь дело с таким трусом, — резко бросил он.
— Я вовсе не трус, а просто берегу свою шкуру, — возразил я. — А события последних трёх дней доказывают, что мне есть чего опасаться.
— Из ваших слов мне показалось, что вы куда больше думаете о своей безопасности, чем говорите вслух, — недоверчиво сказал фон Метц, — но может быть, я неверно понял вас.
— Именно, что неверно. Август Джеффрис не прячется от драки, но будь я проклят, если позволю убить себя из-за какой-нибудь ерунды, в которой нет моей доли. Тем более просто так. — С каждым словом я распалял в себе негодование, чтобы полностью скрыть трепет. — Откуда я знаю, вдруг вы хотите подставить меня как мишень под выстрелы всяких там лож, а сами тем временем будете обстряпывать какие-то свои делишки? А что мне делать, чтобы не допустить ошибки, если завтра кто-нибудь опять придёт убивать меня? Вы можете сказать мне, что надо делать? Может, мне стоит поинтересоваться, на кого они работают, прежде чем мне нанесут смертельный удар? Или, может, следует подать им условный знак? Да и вообще, откуда мне знать, заплатите ли вы мне за работу хоть фартинг? Ах да, вы ведь обещали, ну а что будет с моей женой и детьми, если я окажусь в безымянной могиле, а вы смоетесь неизвестно куда?
— Мы так не поступим. — Герр Дортмундер обиделся не меньше, чем я.
