Братство Белого Ключа - [24]

— Разумеется! Но послушайте дальше. «Вечер», пятого, этого же месяца. «Новые страдания нашего земледельца». «На плечи нашего земледельца, которого преследуют неудачи…» и так далее «…обрушилось новое зло. Вчера из усадьбы пана Голана в Собеславе пропало десять гусей, пять кур и два поросенка… Однако это вряд ли дело рук человека. Отчетливые следы свидетельствуют о том, что скот и птица были утащены каким-то огромным хищником. Судя по следам, это медведь, убежавший из цирка…» и так далее. «…Нет ничего удивительного, что вся округа в страшном волнении, детей запирают дома на ключ, жители выходят из дому только днем, вооруженные до зубов…» и так далее.

— Десять гусей, пять куриц и два поросенка! — повторил Штедрый.

— Это еще не все. «Гостил», журнал чешских гостиниц. Седьмого мая. «Последний удар по нашим делам». «Туристский сезон, единственно способный поправить наши дела и поддержать и без того скудное существование…» и так далее. «…Летом этого года южной Чехии угрожает появление хищника, который, как известно…» и так далее. «Вчера фабрикант Клемпера из Сланного предпринял вместе со своей невестой прогулку в боубинский девственный лес. Выйдя из машины у склонов Боубина, он приготовился немного перекусить, как вдруг рядом громко хрустнули ветки, и из чащи леса выскочил огромный хищник. Не дожидаясь, пока он набросится на них, туристы вскочили в машину и поспешили удалиться от опасного места. Страшный зверь оказался не кем иным, как убежавшим из цирка медведем, который обосновался в боубинских краях. Когда они спустя два часа вернулись обратно с двумя отважными лесничими и одним арендатором, на месте происшествия никого не оказалось. Исчезла до последней крошки вся приготовленная закуска, состоящая из окорока, килограмма венгерской колбасы, двух бутылок мельницкого вина и торта. Если соответствующие учреждения не пресекут в корне буйства хищника и не запретят хозяевам зверинцев держать животных, столь опасных для жизни людей, то наши владельцы отелей и ресторанов, вложившие сотни тысяч в свое дело, могут уже заранее проливать слезы над успехами будущего сезона…» и так далее…

— Еще бы! Мы бы тоже не отказались от торта! — причмокнул Колобок.

— А вот газета «Народ» от девятого мая. Сначала она повторяет все, что вы уже слышали. А теперь дальше: «Как нам сообщил пан Пршескоржан, учитель из Спичака, вчера ночью наша храбрая таможенная стража услышала над Езерни Стеной за несколько минут до одиннадцати часов вечера тяжелые шаги в темноте леса. На приказ: «Стой!» — ответа не последовало, и один из стражи выстрелил в неизвестного из карабина; тот не остановился, хотя последовало еще несколько выстрелов. Стража считала, что здесь скорее всего замешан контрабандист. Удаляясь, он с трудом переводил дыхание, — следовательно, имел при себе большой груз товаров. Таможенники преследовали его до самой баварской границы, за которую преступник и скрылся. Только на рассвете стража рассмотрела, что следы, оставленные в мягкой лесной почве, принадлежат большому медведю, который уже довольно долго внушает страх нашему очаровательному предгорью. Итак, отныне медведь удачно переправлен через границу к нашим милым соседям — немцам. Желаем тебе успеха, ненасытный обжора!»

— Ах, вот ты какой! — сказал с упреком Соучек, обращаясь к Отто, и, схватив медведя за морду, принялся тормошить его. — Бросаешься на своего укротителя? Воруешь куриц и поросят? Пожираешь торт и венгерскую колбасу? Надуваешь наших таможенников? Ну погоди, я тебя перевоспитаю!

Бонди перебил его:

— Погоди! Если Отто девятого мая в одиннадцать часов ночи находился на Езерни Стене, то он никак не мог уже одиннадцатого мая после обеда очутиться в нашем саду, даже если бы он умел бегать, как знаменитый Нурми.

— Конечно.

— Значит, все, что ему приписывают, кроме схватки с укротителем, все это чепуха?

Соучек сразу перестал воспитывать Отто.

— И, кроме того, медведь с самого начала бежал как раз в обратном направлении от Праги. Наверное, он просто ночевал где-нибудь в кустах или между досками в ограде, а потом попал к нам.

— Значит, ему просто повезло — ведь за его голову обещано тысячу крон.

И Соучек той же рукой, которая только что воспитывала Отто, принялся гладить его, хотя вряд ли медведь почувствовал разницу.

— У нас он в полной безопасности. Никому о нем ни слова. Кое-кто способен продать за тысячу крон и своего родного брата, — сказал Копейско.

— Никому ни слова!

Дома родители не переставали удивляться необыкновенному аппетиту своих сыновей, а медведь все так же ласково и преданно ходил за ребятами. Умей он говорить, его бы обязательно приняли в Братство. А как он похорошел! Вычищенная щеткой шерсть стала мягкой и шелковистой.

Все испортил он сам.

Явившись однажды в сад, ребята ужаснулись. Вокруг толпился народ, и все показывали пальцами на дерево. Там, среди ветвей, сидел Отто и преспокойно лакомился молодыми листочками. Ребятам удалось незаметно проскользнуть в сад. Боже, какой болван! Да и они хороши: забыли, совсем забыли, что медведь превосходно лазает по деревьям! Только порезанные лапы не позволяли ему до сих пор продемонстрировать свое искусство. А теперь, наверное, лапы зажили, и вот…