Брат Солнца - [35]

  - Ну и еще много ошибок там было, - добавил Иван Николаевич, – у меня, например, было трое разных инициалов – И.Н., Н.И. и Н.М.

 Елена Григорьевна засмеялась таким неестественным смехом, что Бусыгину на минуту стало не по себе. Ему сильно захотелось  вернуть десять тысяч аванса и попрощаться с «клиентами». Но когда она замолчала, он спокойно произнес:

  - Елена Григорьевна… Можете мне верить или не верить, но все это по нынешним временам – обычная практика.

  - Обычная?

  - А что вы хотите? У следователей процентов семьдесят работы – оформление бумаг. Вот они и оптимизируют процесс. Объяснение пишется на ходу, по горячим следам, не до каллиграфии, поэтому и возникают ошибки. Главное – суть преступления, обстоятельства, свидетели, пострадавшие, предположения о личности преступника. Это ведь было записано?

  - Да.

  - Ну, вот видите! Следователь делает, что может. А то, что она сменами поменялась и все забыла – не удивляйтесь. Они теперь на работе сутками сидят, без выходных. Тут забудешь, что домой идти надо, а не то что на работу…

  - Ужасно… - сказала Елена Григорьевна. – Так быть не должно.

 Они замолчали. Бусыгин снова, как и в прошлый раз, думал о характере Елены Григорьевны. Чему она удивляется? Разве она – не часть этого безобразия? Вот в прошлый раз она жаловалась на школу – а ведь работает в РОНО! И любит надавить и там и сям, решить свои вопросы за чужой счет. Она, интересно, понимает, что сама – причина многих бед? И ведь ей не объяснишь… А даже если и объяснишь… Что можно изменить в

 сорокапятилетнем человеке, а, тем более, в системе, частью которой он является?

  - А как Ваши успехи? – спросил Иван Николаевич.

  - Об успехах говорить пока рано, - ответил Анатолий Михайлович, - собираю материал. В этом плане кое-что есть. Определенные направления работы уже видны, но ничего конкретного сообщить пока не могу.

  - Подозреваемые есть?

  - Достаточно. И будут еще.

  - Кто же они?

  - Извините. Статья 161 УПК Российской федерации.

  - В смысле? – переглянулись супруги.

  - Сведения, добытые в ходе предварительного следствия, не подлежат разглашению.

 Они опешили. Иван Николаевич нахмурился, а Елена Григорьевна вдруг обрела хладнокровие и давящим чеканным голосом спросила:

  - Я что-то не понимаю. Какое разглашение? Мы платим вам деньги. Вы работаете на нас. Мы должны все знать.

  - Вы должны узнать имя стрелявшего, обстоятельства и причины выстрела. Но это в конце. Если я назову вам подозреваемых, вы можете сделать неправильные выводы и предпринять какие-нибудь неадекватные действия.

 Брезгунов подумал и сказал:

  - Наверное, это правильно. Но хотя бы общую картину вы можете обрисовать?

  - Общую – можно. Я изучал вашу карьеру доступными мне способами. Выходов наверх у меня нет, я действовал через знакомых мне людей. Информации мало. Но я почти уверен, что с политической точки зрения стрелять в вас никакого смысла не было. Пока я ничего не знаю и о каком-либо завязанном на вас бизнесе, – Бусыгин внимательно посмотрел на Брезгунова, но тот только вздохнул. Вздох этот можно было понять двояко – либо он сожалеет, что нет такого – завязанного на нем – бизнеса, либо что он не может о нем говорить. – В общем, исходя из того, что я знаю, остаются только какие-либо личные, родственные, или - ну, скажем, - сиюминутные причины преступления.

  - Родственные? – удивился Брезгунов, – у меня нет родственников в этой деревне…

  - Ну почему же обязательно в этой… До этой можно при необходимости доехать. Давайте не будем забегать вперед. У двоих подозреваемых не тот тип личности, чтобы стрелять по туалетам. Их, правда, подозреваемыми можно назвать только условно, а еще один… Тут и мотивы не вполне ясны, да и в способностях его, какие они есть на сегодняшний день, я сильно сомневаюсь… Конфликтов с вами выявить не удалось. Есть вариант, что стрелял человек, обиженный властью, который видит в вас ее представителя. Таких людей у нас достаточно много, в том числе и в Луговом. Здесь широкое поле деятельности, - от попыток закрыть школу и развала местного совхоза – вплоть до низких пенсий и невыдачи каких-нибудь справок.

  - Это понятно, – сказал Иван Николаевич, – и все-таки хотелось бы чего-нибудь поконкретнее.

  - Ну что вам сказать поконкретнее… Ночью у вашего дома ходил один пьяный товарищ и еще один человек ходил за водкой – или уже возвращался с ней.

  - Ничего себе! А милиция ничего такого не говорила… Они что-нибудь видели?

  - Кое-что. Но давайте не будем торопиться. Ошибка может дорого стоить и вам, и этим людям.

  - А у того, кто ходил у дома, было оружие?

  - В том то и дело, что нет. Он мог просто случайно оказаться рядом с вашим домом.

  - Вы с ним разговаривали?

  - Пока нет, но я слышал, как его опрашивали следователи.

  - Как это?

  - Это было на бревнах напротив вашего дома.

  - Все ясно! – сказала Елена Григорьевна. – Нализался и пошел мстить депутату за свою неудавшуюся жизнь! Как будто это мы их спаиваем!

  - Лена, он же сказал, что у пьяного не было оружия!

 Лена поджала губы и, поежившись, сложила руки на груди.

  - Если это все, - сказал Бусыгин, - то я тоже хотел бы вас кое о чем спросить. Вы знаете соседа, который живет через прогон?