Брат Солнца - [33]

  - Чего?

  - Ну, как песок из следа выволакивался.

  - Как-как - по-разному выволакивается.

  - Вот. Подумай над этим. А в деревне как?

  - В деревне тишина. Молчат все. Нарезное оружие есть только у Глухова, бывшего егеря.

   - Это который?

  - Это мужик седой такой, на военного похож, через прогон от Брезгуновых живет.

  - Эх, е-мое! Через прогон?

  - Ну да.

  - Вот это история… А на бревнах он не сидел, когда следователи приезжали?

  - Нет, он, говорят, еще две недели назад в Ухту на Печору уехал.

  - Куда?

  - В Ухту.

  - Что это его понесло?

  - У него там брат живет, только не в самой Ухте, а на Печоре, в поселке каком-то. Глухов  в Ухту ездит, а брат на вертолете, что ли, к нему прилетает. Рыбы там красной, налима, морошки привозит, шкурок дает. А Глухов – наших ягод, фрукты, орехи, ну и товары всякие… Потом гуляют, само собой.

  - Да… А как добирается?

  - На машине.

  - А! «Нива»-то там стоит всегда! Видел… Он не вернулся еще?

   - Нет.

  - Любопытно… А лесопильщику он кто?

  - Да почти никто. Дай Бог, дядя какой-нибудь троюродный…

  - То есть, вроде того, отец Николая Глухова – его троюродный брат.

  - Ну да, наподобие…

  - Любопытно,  – Бусыгин достал свою записную книжку и стал записывать. Потом остановился, посмотрел на Костьку застывшими глазами и спросил:

  - А зовут его как?

  - Старика-то? Матвей… Васильич.

  - Балда я стал, Костя, - сказал Анатолий Михайлович. - Имя забыл спросить! Надо же…

 Наконец он кончил записывать и вспомнил, что это еще не все:

  - Про оружие узнавал?

  - Ну, Михалыч, Луговое большое… Вон у участкового ствол; тракторист бывший… Еще этот… Васюгин, что ли, - охотник…

  - Да… Если бы тут в лицензионном комитете кого спросить… Но это, считай, местным следователям дорогу перейти… Ты пока поузнавай еще… Особенно если родственник есть в Трешкино или, может, в Старом Селе. Работа, конечно, нудная. Но если есть желание, - помоги.

  - Ну, че там, говорил же - помогу… Ты ж мне помог…

  - Ну, тогда давай. Работа большая. Список напиши сначала, а потом уже ходи по списку, выясняй. Только аккуратно. Скажи, может, что сам охотой хочешь заняться, - на кабана там, или медведя, - вот и интересуешься – какое ружье, что там и как... Они друг друга наверняка знают – и сами тебе подскажут, если про кого-то не знаешь или забудешь. Сам лишних вопросов не задавай, особенно про людей – только про оружие. Больше слушай. Ну а там… информация накопится – будем мозговать. А пока… Машина на ходу?

  - На ходу.

  - Закинь-ка меня в Трешкино, с Вереницыным потолковать…

 Вот уже два часа как Артем вернулся в Трешкино, а история с выпавшими челюстями все еще мучала его. Все таки это было нечто, – пьяный засыпает у районного автовокзала и теряет обе челюсти. Его несут домой. Племянник идет искать челюсти и находит только одну. И при этом – все – ерши!

 Он дважды подходил к столу, но оба раза даже не открывал его. Ему казалось, что вот-вот что-то наклюнется, но он быстро терял нить, которая вела в нужном направлении. То рассказ получался слишком криминальным, то слишком сентиментальным, то все персонажи оказывались мужиками, и надо было придумывать женщин и роли для этих женщин. Придумывались женщины, – и половина наработанного до этого оказывалась лишней.

 Потом он сообразил, что еще не ел. Он сварил себе пакетный суп, снова превратив его в пересоленную кашу, и употребил с большим количеством хлеба. После этого ему захотелось пить – и какое-то время ни о чем другом кроме воды он не мог и думать. Но когда пожар во рту был залит, ему снова в голову пришла здравая, как показалось, мысль – попробовать изобрести особу женского пола, - но не жену или любовницу, а, скажем, внучку… Артем стал заново перебирать все, что напридумывал до этого, - и кое-что показалось интересным. Он в задумчивости засмотрелся через окна веранды на хмурое, с просветами, небо, которое не решалось ни пролить дождь, ни показать Старосельскому району солнце. Небо непрерывно менялось и, одновременно, оставалось прежним. Это завораживало. Все мысли о рассказе куда-то ушли, а потом явились вдруг разом, посвежевшие и взывающие к перу и бумаге. Он быстро прошел в зал, но, как только он открыл стол, вся конструкция рухнула – он нашел в ней ошибку - персонажи дублировали друг друга. Один из них уж совсем был лишним, хотя и участвовал в сюжете.

 «Ну вот! - огорчился он, - просто мучение какое-то…» И, как и в первый день, рухнул на родительскую кровать, - ужасно недовольный собой. Наверное, ему надо было выспаться. Он закрыл глаза… И в дверь постучали. Опять!

 Это был Бусыгин.

 Они снова сели за стол, и Артем рассказал все, что ему удалось увидеть и услышать в монтажной телеканала «Наш Край». Бусыгин слушал, почти не перебивая, и сделал в своей книжечке всего несколько записей. Когда Вереницын закончил, он убрал  книжку в карман и внимательно посмотрел на своего «разведчика».

  - Что, Артем, что-то случилось?

  - Нет.

  - А что с тобой?

  - Да ничего.

  - Нет, ты расскажи.

 Тот долго отнекивался и, наконец, рассказал историю про мужика с потерявшейся челюстью и о том, что она никак не превратится в приличный литературный текст.