Брат Солнца - [34]

 Бусыгин выслушал, улыбнулся и сказал:

  - Чем только люди не мучаются…

 Артем даже обиделся:

  - Вы сами просили рассказать…

  - Да я не смеюсь, Артем, - не обижайся, - я констатирую факт… Я понимаю… Работу ты свою любишь, а сейчас ее нет. Плюс в личной жизни пробоина – и ты ее литературой заделываешь…

  - Это не так, – почти строго сказал Артем. – Это моя жизнь. Я по-другому не могу. Не из-за работы я писать научился, а, наоборот – пошел работать, чтобы хоть что-то писать… Есть девушка, нет девушки – я буду писать всегда.

  - Ну, извини, извини… Знаешь что? А ты напиши детектив! Заодно, может, и денег заработаешь. Их всегда читали и читать будут.

  - Ну… Не знаю… - задумался парень. – Это отдельная профессия, большая работа. А я – что увижу, то пою… Да и сюжета никакого нет.

  - Как нет? – А наше дело? Трешкинское?

  - Да о чем тут писать? Тут максимум рассказ. Стрельнул кто-то один раз в депутата, даже не убил.

  - Что значит «даже»?

  - В порядочном детективе нужно убийство, а еще лучше - не меньше трех – закон жанра.

  - Ну… тут я, конечно, помочь не могу… Я, так сказать, по другую сторону… А ты присочини чего-нибудь, - ты вон про Куканова три короба наплел!

  - Да я как-то даже не думал…

  - Да ты попробуй! А я тебе и материальчик подкину – я все ж кой-чего повидал!

 Артем вроде бы немного ожил. Если будет какой-никакой материал, можно попробовать… Тем более он в этом деле не посторонний – ведь, кроме всего прочего, он в разведку сходить успел… Вот только сюжет… Куцый какой-то сюжет – один выстрел мимо депутата…

  - А то я тебе еще и похлеще историю подброшу… - наседал Бусыгин, – чистая Агата Кристи.

  - Какую?

  - Было у нас лет восемь назад одно дело… - начал Бусыгин и взял паузу, как полагается хорошему рассказчику.

 Но тут у него зазвонил мобильник.

  - Да? – ответил он на звонок, и лицо у него стало серьезным. – Хорошо, сейчас. Заезжать не надо. Я уже в Трешкино.

  - Брезгунов, – сообщил он Артему. – Что-то случилось. Но ты не волнуйся – еще поговорим! Если ненадолго – так я еще сегодня загляну – ничего?

  - Ничего.

 Его встретил сам Иван Николаевич.

  - Лена нервничает, - сообщил он, открывая дверь. - Нас вызвали в милицию, мы подписывали протоколы у следователей. Они ничего не сделали, только бумажки переписали.

  - Это обычная процедура, бывает.

  - Я тоже так подумал, но она ждет от них активных действий. Поговорите с ней, объясните ситуацию. Да и, в общем-то, хочется услышать о ваших успехах.

 Они поднялись по лестнице и прошли в тот же самый зал, в котором состоялся их первый разговор.

 Елена Григорьевна вышла из боковой комнаты. Она молча прошла по залу и села в кресло. Было видно, что она потратила сегодня много нервов. Ей хотелось взорваться, разразиться праведным гневом, но эмоций уже не осталось. Где-то кому-то она все уже высказала.

  - Садитесь, - предложил Брезгунов.

 Бусыгин на этот раз был в джинсах и потому сесть не постеснялся.

  - Анатолий Михайлович, - тихим срывающимся голосом сказала Елена Григорьевна, - ну как же так можно? Почему у нас все так?

  - Не хотелось бы это обсуждать, Елена Григорьевна… Уж как есть… А что все-таки случилось?

  - Вчера ему позвонили из милиции. Я взяла трубку. Это была женщина-следователь. Сказала, что ведет наше дело. Я ей попыталась объяснить, что она не может его вести, потому что его уже ведут двое следователей-мужчин. Она стала говорить про какое-то дознание – и будто бы все, что делали те следователи – это не следствие! У меня просто голова пошла кругом! Ладно. Пусть будет так. Она сказала, что сегодня утром мы должны приехать, чтобы подписать протокол. Мы…

 Она остановилась, будто потеряв дар речи. Через пять-семь секунд она взяла себя в руки и продолжила:

  - Мы приехали в райотдел, нашли ее комнату, а она была закрыта! Везде сидели следователи, а ее – не было!

  - Она просто забыла, - сказал Иван Николаевич.

  - Забыла? – встрепенулась Елена Григорьевна. – Наивный дурак! В тебя стреляли, а милиция ничего не расследует! Они прикрывают убийц!

  - Лена, не надо… - попытался успокоить ее Брезгунов, -  я уже разговаривал с…

  - С кем ты разговаривал? Нас уже сбросили! Ты понял? Тебя убрали! Тебя больше нет! Ты ничего не понимаешь! А эти издевки? – она вдруг повернулась к Бусыгину и заговорила неожиданно спокойным выдержанным тоном. – Это невыносимо!

  - Какие издевки? – спросил Анатолий Михайлович, отводя от нее взгляд. – Иван Николаевич, давайте лучше вы, только по порядку.

  - Ну, этой следовательнице позвонили. Оказалось, что она забыла, что пригласила нас и поменялась сменами. Она пришла через двадцать минут.

  - Сейчас - через двадцать! – Через тридцать! – закричала Брезгунова и тут же сбавила тон: – нет… Это специально… Специально… Они всегда так – постепенно, незаметно, намеками… А потом – раз – и ты уже вне игры.

 Бусыгин только вздохнул.

  - Дальше.

  - Дальше оказалось, что готов только протокол Володиного допроса; ее и мой протокол следователь набирала при нас из объяснительных.

  - Из объяснений, - поправил Бусыгин.

  - Да. Когда она дала нам прочитать эти протоколы…

  - Якобы протоколы! Якобы нашего допроса! – Добавила Елена Григорьевна. – И она написала, что у меня среднее образование!