Бракосочетание Рая и Ада. Избранные стихотворения и поэмы - [37]

Шрифт
Интервал

Сущее Ничто, тучливый
Бог воды, Король Унынья
Нашим должен стать владыкой?»
3. Так он молвил, пламенея,
Шаром Гнева потрясая
И с угрозою зловещей
На Юрризена взирая.
Отшвырнул он шар, и долу
Устремился тот, внезапно
Растянувшись в луч голодный
4. Всесжигающий. Юрризен
Преградил ему дорогу
В пустоте огромным Диском.
5. Диском, выкованным ночью
Ледяною, в лютой стуже,
Аки смерть, холодным млатом.
6. Но лучом неукротимым
Был гигантский диск прободан.
Луч, заряженный убийством,
Пал Юрризену меж чресел,
7. Сокровенное сжигая!
Дико взвыл Юрризен, душу
Отделив от оскопленной
Плоти и ее низринув
В Горы Ревности, — лобзая
И кляня ее, ревнуя
Невидимку и Порочной,
Порченой ее считая.
Он назвал ее Аланией.
8. Тенью немощной ниспала
В Хаос; начались скитанья
Вкруг Юрризенова тела
Темного, Луны с Землею
Вкруг, — но тщетно! безнадежно!
Бестелесна и незрима,
Как дыхание чумное,
9. Шла Ахания… А Фьюджон
Огненным столпом в Египте
Луч восставил свои; пять сотен
Лет бродил огонь по свету. —
А когда они минули
Лос возмог его осилить,
Втиснув пламя в тело Солнца.
ГЛАВА II
1. Но на ужасном лице Юрризена
Блуждали гневные взгляды. Рот его
Был синь и искусан. В слезах и горьких
Жалобах он начал мастерить свой лук
2. Из ребер, натягивая их в темном
Одиночестве своих лесов, когда
Чудовища в них зашевелились. Весь
Зловещее Наблюденье, Юрризен
Изливался речными потоками
С гор, плодоносной илистой жижею,
В которой зрели яйца не из-под змей:
Зрели и прятались — то зарывшись в грязь,
То притаясь под камнем, то в воздухе.
3. Из этих яиц родился страшный Змий,
Поросший чешуей и полный яда.
Он приполз к Юрризену для сраженья
И обхватил кольцом его колена.
4. Он бешено угрожал своим рогом,
Изливался хладным ядом ревности
и хладным пылом битвы. Но был убит.
5. Победитель отравил его кровью
Скалы, отполировал его ребра,
Натянул и охладил его жилы,
Так возчик чудовищный лук. Этот лук
Он зарядил отравленной скалою,
Прошептав перед выстрелом заклятье:
6. «О, выстрел из таинственных черных туч!
О, жила похотливого чудища!
Сверкни, Скала, невидимей молнией!
Вонзись, победная, во грудь Фьюджону!»
7. Боль не отпускала его ни на миг,
Пока говорил, пока натягивал
Исполинскую тетиву, пока в круг
Тьмы не превратился лук! Пока заряд,
Проникнутый ядом, не водрузился
На место с великим трудом. И скала
8. Оттягивала тетиву. А Фьюджон,
Отвязав своих грозных тигров, думал,
Что Юрризен побежден его гневом.
«Я Бог, — он твердил, — я владыка всего!»
9. Звонко запела скала. Стремительно
Понеслась и пронзила Фьюджону грудь.
Его ослепительная красота,
Его кудри, озаряющие Небо,
Были одеты тьмой, уничтожены
И повержены на опушку леса.
10. Скала же, убившая его, пала
На Землю и стала горою Синай.
ГЛАВА III
1. Шар потрясся, и Юрризен, на тучи
Воссев, смазал свои страшные раны.
Притирание пролилось на Землю,
Вместе с кровью, — вот откуда яд у змей!
2. С трудом и великой мукой Юрризен
Втащил на высоту мертвое тело.
Он нес его на своих плечах — туда,
Где Древо нависает над Вечностью.
3. Ибо, покинув бессмертных, Юрризен
Воссел на скалу в постыдной наготе;
Сама же скала стала каменной в час,
Когда схлынуло Воображение.
Премногие слезы пали на скалу,
Премногие искры Начала жизни.
И скоро пробился под его Пятой
Первый болезненный росток Тайны — и
Стал могучим Древом, пока Юрризен
Сочинял свою Железную книгу.
Древо Тайны пустило корни в землю,
Древо Тайны пустило ветви в небо,
Древо Тайны стало великой чащей.
4. Юрризен задрожал дрожью восторга,
Увидев вокруг себя эту чащу
И над головою — крышу из веток.
Лишь с трудом он продирался сквозь нее,
С трудом и великой мукой Юрризен
Вынес свои книги — кроме Железной —
Из-под густой зловещей тени Древа.
Меж тем Древо росло и заполняло
Бесконечную Пустоту вкруг себя
Бесконечным лабиринтом страданья!
И тогда Юрризен приковал тело
Своего перворожденного сына
Фьюджона к ужасному Древу Тайны,
Прибил гвоздями к верховной вершине.
ГЛАВА IV
1. Стрелы чумного дыхания разлетались
Во все стороны от живого тела на Древе.
2. Ибо Юрризен в своей безобразной дреме,
Длившейся бесконечные века Вечности,
Исторг из себя, пока Нервы его Наслаждений
Плавились и таяли, белое Озеро —
Белое озеро под темносиним небом,
То растекающееся вширь и вдаль.
То становящееся лужицей зла и горя,
3. Источающее ядовитые испарения
И смрадные тучи, низко нависшие
Над беспомощными бессмертными,
И вот воды Озера пронзила боль окаменения —
И они стали человеческими костями.
4. Тучи Заразы гнали бессмертных.
Окружали невыносимыми мучениями,
Ибо Зараза и Боль, Крик и Кровь,
Ужас и Мучение высиживали
Темные и твердые человеческие кости.
5. Пророк в своей потаенной тьме
Тяжко ударил алмазным млатом
И выковал железную Сеть
И опутал ею кровавые кости.
6. Кровавая жижа зашевелилась!
Выделила мускулы и гланды,
Органы любви и трудолюбья,
Но ее большая часть выскользнула
                           из-под формотворящей сети
Осталась в Пустоте
И стала Юрризеновой армией насилья!
7. Стрелы чумного дыхания трепетали
Сорок лет вокруг живого тела на Древом.
8. Ужас, Боль, их Крик совместный
Мир погубленный объяли;
Сорок лет Сынов и Дщерей
Фьюджона твердели кости;
Азия всплыла из глубей.
9. Расползлись они по свету.
10. Фьюджон застонал на Древе.
ГЛАВА V
1. Жалобный глас Ахании

Еще от автора Уильям Блейк
Бракосочетание Рая и Ада

Многие современники считали его сумасшедшим. При этом, правда, добавляли эпитет – гениальный. Своим поведением, своими взглядами, наконец, своим творчеством Блейк никак не вписывался как в обыкновенную людскую среду, так и в художественно-артистическую. Да он и не стремился к этому, весь поглощенный странными, причудливыми видениями. Еще в детстве ему приходилось видеть ангелов, сидящих на деревьях, и даже самого Бога.


Странствие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Избранное

Сборник посвящен творчеству английского поэта и художника Уильяма Блейка (1757-1827). Предваряет издание очерк В.Жирмунского "Уильям Блейк". В сборник включены произведения из книги "Поэтические наброски", "Песни невинности" и "Песни опыта", стихи разных лет, из "Пророческих книг", афоризмы.


Стихотворения

В этом юбилейном издании, приуроченном к 250-летию со дня рождения великого английского поэта и художника, впервые в России знаменитый поэтический диптих Блейка «Песни Неведения и Познания» сопровождается полным сводом графических листов, сделанных самим автором. Эти иллюстрации в значительной степени дополняют и проясняют поэтический текст.Помимо этого в издании использованы фрагменты других живописных и графических произведений У. Блейка.Все стихи цикла представлены в двух и более вариантах перевода, многие переводы публикуются впервые.Обширная сопроводительная статья и комментарии облегчают понимание английского оригинала.


Песни Невинности и Опыта

Открытие Уильяма Блейка, поэта, художника, визионера, опередившего свое время на целое столетие, произошло лишь во второй половине XIX века: поэты-романтики увидели в нем собрата по духу. К началу XX столетия его творчество получило всеобщее признание. Блейк стал культовой фигурой в кругу английских символистов. Его поэзия по праву заняла одно из ведущих мест в богатейшем литературном наследии Англии. Представленные в настоящем издании «Песни Невинности и Опыта», а также «пророческие» поэмы «Книга Тэль», «Бракосочетание Неба и Ада» публикуются на двух языках, что дает возможность в полной мере оценить неповторимое своеобразие поэзии Блейка.


Английская классическая эпиграмма

Сборник английской эпиграммы в период XVI–XX вв.


Рекомендуем почитать
Тихая моя родина

Каждая строчка прекрасного русского поэта Николая Рубцова, щемящая интонация его стихов – все это выстрадано человеком, живущим болью своего времени, своей родины. Этим он нам и дорог. Тихая поэзия Рубцова проникает в душу, к ней хочется возвращаться вновь и вновь. Его лирика на редкость музыкальна. Не случайно многие его стихи, в том числе и вошедшие в этот сборник, стали нашими любимыми песнями.


Лирика

«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.


Венера и Адонис

Поэма «Венера и Адонис» принесла славу Шекспиру среди образованной публики, говорят, лондонские прелестницы держали книгу под подушкой, а оксфордские студенты заучивали наизусть целые пассажи и распевали их на улицах.


Пьяный корабль

Лучшие стихотворения прошлого и настоящего – в «Золотой серии поэзии»Артюр Рембо, гениально одаренный поэт, о котором Виктор Гюго сказал: «Это Шекспир-дитя». Его творчество – воплощение свободы и бунтарства, писал Рембо всего три года, а после ушел навсегда из искусства, но и за это время успел создать удивительные стихи, повлиявшие на литературу XX века.