Браки по расчету - [146]

Шрифт
Интервал

— Не может быть! — воскликнула Лиза, и выкрик ее удвоил злобу Валентины.

— Чего не может быть? И почему не может? Или я слишком стара, чтоб родить ребенка? Нет, будет у меня ребеночек, и уж я-то о нем не так буду заботиться, как ты о своем Мише. Я-то не найму к нему няньку, чтоб она мне вырастила бароненка, и баловать его не стану, как тебя баловала, чтоб не выросло такое же ничтожество, как ты. — Тут Валентина сообразила, что говорит, собственно, против себя, остановилась; потом резко прибавила: — Чего же ты ко мне прибежала? Почему не пошла к кавалеру своему, который ввел тебя в мир духов? К нему, к нему тебе идти, ему признавайся во всем, он пусть и выручает, заботится о тебе, делает для тебя что-то — а не я, мое тут дело сторона!

При этих словах Лиза бухнулась на колени так, что глинобитный пол загудел.

— Маменька, не говорите так! — всхлипнула она, прижимаясь к коленям Валентины. — Ведь в том-то весь и ужас, в том-то и горе мое самое большое, что мы расстались! Маменька, я такая несчастная! Я даже не могла себе раньше представить, что можно быть такой несчастной! Я вам налгала, маменька, неправда, что я сразу к вам на Сеноважную поехала после истории с дневником, я сначала поехала к нему, я все надеялась, что расстались мы не всерьез, и он надо мной еще сжалится. Я готова была в служанки к нему пойти, только б остаться возле него! Но его уже не было, и слуга передал мне письмо, он пишет, что уезжает в Италию, и все, что было между нами, был всего лишь прекрасный сон. Он знал, маменька, что я захочу к нему вернуться, потому и уехал! Можете ли вы представить, каково мне было? Прошу вас, одна я не решаюсь пойти к Борну и попросить у него прощения, поезжайте со мной, помирите нас! Я одна со стыда сгорю, когда его увижу, и словечка вымолвить не сумею, если вас со мной не будет! Я лучше под поезд брошусь, маменька, поверьте мне, я на это способна!

— Ну, вставай, простудишься еще, — сказала Валентина, отталкивая Лизину голову; на левом колене она чувствовала, как платье ее намокло от слез падчерицы. — И не реви, ладно, поеду с тобой, ты того не заслужила, да что ж остается-то? Не умеешь сама стирать свое грязное белье, плохо, ох, как плохо, что я тебя не приучила. Ну, не бойся, не отчаивайся, все еще можно поправить, насколько я Борна знаю, он скандала больше тюрьмы боится. Соберись-ка с мыслями! Или, думаешь, Борн так и подписал бы твой дневник, кабы хотел довести дело до крайности? Нет, моя милая, он подписывать бы не стал, а взял бы да запер его в сейф, чтоб иметь под рукой доказательство неверности. Высморкайся, да пойдем к старикам, не то подумают, бог весть что случилось.

— Когда мы поедем, маменька? — спросила Лиза.

— Ближайшим поездом, — ответила Валентина. — Чтоб поскорее отделаться.

Ближайший поезд уходил рано утром. После беспокойного и недолгого сна Валентина встала осторожно и тихо, как мышка, оделась в темноте и, прежде чем выйти из спальни, перекрестила лоб крепко спавшего Мартина. За окном было темно, призрачно белели сугробы. Лиза, ночевавшая в столовой, стояла уже одетая у окна, бледная, и дрожала мелкой дрожью. В комнате осторожно, беззвучно суетилась матушка Недобылова в очках в деревянной оправе, спущенных к самому кончику носа, — топила печь, подогревала кофе. Пахло свежими, ароматными буковыми поленьями. Старый Недобыл, столь же ранняя пташка, как и матушка, уже размел дорожку к переезду через речку и теперь ладил санки, чтоб отвезти обеих женщин на вокзал. Не имея лошадей, он впряг в сани корову.

— Я обязательно вернусь еще сегодня к вечеру, — сказала Валентина матушке, садясь после завтрака в сани.

«Еще сегодня вернется!» — подумала старушка, припоминая те времена, когда Леопольд Недобыл в такие же вот ранние часы отправлялся, бывало, в Прагу, а возвращался только через пять дней. Нет, все-таки есть и выгода во всех этих новых придумках, рассуждала про себя старая Недобылова, ничего не скажешь!

Тем не менее такое немыслимое, невероятное ускорение езды до столицы не ослабило уважения матушки к дальнему пути. И хотя Валентине предстояло вернуться всего через несколько часов, матушка долго стояла в воротах, махая им вслед, пока сани с обеими пассажирками, удаляющиеся медленно и степенно, совсем не скрылись в темноте.

Вернется к вечеру, думала матушка. И опять вечером будем мы толковать о том, как назвать внучонка, — может ведь родиться и девочка. Надо бы, чтобы родилась девочка, чтоб золотой чепец и монисто из монет сохранилось в семье. Чтоб было кому носить их после меня…

Поезд, сформированный в Пльзени, состоял всего из пяти пассажирских вагонов, четыре были заняты солдатами пльзеньского пехотного полка герцога Михала. И хотя расстояние от Пльзени до Рокицан невелико, поезд опоздал на десять минут — пути были занесены снегом.

— Не знаю, как это мы сегодня доберемся до Праги, — проговорил человек с черными крашеными и нафабренными усами, с виду — коммивояжер, сидевший у окна в купе единственного вагона, отведенного для штатских пассажиров; в этом купе с трудом нашли себе местечко Валентина с Лизой, и то лишь после того, как пассажиры несколько потеснились, увидев двух красивых и нарядно одетых дам. Коммивояжер с нафабренными усами сказал еще, что вчера, когда он утром ехал из Праги в Пльзень, поезд местами еле-еле полз, так много было снегу; а с тех пор еще вон сколько навалило!


Еще от автора Владимир Нефф
Перстень Борджа

Действие историко-приключенческих романов чешского писателя Владимира Неффа (1909—1983) происходит в XVI—XVII вв. в Чехии, Италии, Турции… Похождения главного героя Петра Куканя, которому дано все — ум, здоровье, красота, любовь женщин, — можно было бы назвать «удивительными приключениями хорошего человека».В романах В. Неффа, которые не являются строго документальными, веселое, комедийное начало соседствует с серьезным, как во всяком авантюрном романе, рассчитанном на широкого читателя.


У королев не бывает ног

Трилогия Владимира Неффа (1909—1983) — известного чешского писателя — историко-приключенческие романы, которые не являются строго документальными, веселое, комедийное начало соседствует с элементами фантастики. Главный герой трилогии — Петр Кукань, наделенный всеми мыслимыми качествами: здоровьем, умом, красотой, смелостью, успехом у женщин.Роман «У королев не бывает ног» (1973) — первая книга о приключениях Куканя. Действие происходит в конце XVI — начале XVII века в правление Рудольфа II в Чехии и Италии.


Прекрасная чародейка

Трилогия Владимира Неффа (1909—1983) — известного чешского писателя — историко-приключенческие романы, которые не являются строго документальными, веселое, комедийное начало соседствует с элементами фантастики. Главный герой трилогии — Петр Кукань, наделенный всеми мыслимыми качествами: здоровьем, умом, красотой, смелостью, успехом у женщин.«Прекрасная чародейка» (1979) завершает похождения Петра Куканя. Действие романа происходит во время тридцатилетней войны (1618—1648). Кукань становится узником замка на острове Иф.


Испорченная кровь

Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.


Императорские фиалки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Белая Сибирь. Внутренняя война 1918-1920 гг.

Генерал К. Сахаров закончил Оренбургский кадетский корпус, Николаевское инженерное училище и академию Генерального штаба. Георгиевский кавалер, участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах. Дважды был арестован: первый раз за участие в корниловском мятеже; второй раз за попытку пробраться в Добровольческую армию. После второго ареста бежал. В Белом движении сделал блистательную карьеру, пиком которой стало звание генерал-лейтенанта и должность командующего Восточным фронтом. Однако отношение генералов Белой Сибири к Сахарову было довольно критическое.


Бесики

Исторический роман Акакия Белиашвили "Бесики" отражает одну из самых трагических эпох истории Грузии — вторую половину XVIII века. Грузинский народ, обессиленный кровопролитными войнами с персидскими и турецкими захватчиками, нашёл единственную возможность спасти национальное существование в дружбе с Россией.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.