Брак по-техасски - [37]

Вздохнув, она откатилась в сторону.

— Куда это ты собралась? — поинтересовался Коди, опершись на локоть.

Откинув волосы за спину, Карина встала.

— Принять душ и, наконец, закончить приготовление обеда.

Коди проводил ее долгим взглядом. Что же такое происходит? Во время любовных утех она полностью слилась с ним. Почему же с таким безразличием удаляется сейчас?

Впервые в жизни он почувствовал себя старым и отвергнутым. Это чувство было ненавистно… и ненавистен страх, поселившийся в груди.

Он прошел в другую ванную и тоже принял душ. Вернувшись в спальню, нашел старые джинсы и рубашку, которые оставил в один из прежних приездов.

Карина уже возилась на кухне — в сатиновом халатике цвета голубого сапфира. Волосы небрежно забраны сверху в пучок, и лишь отдельные непослушные пряди вились на затылке. Как же она прекрасна и… как сейчас далека от него!

По молчаливому согласию разговор вращался большей частью вокруг предстоящего совместного обеда, его возвращения и ее занятий. Никто из них намеренно не хотел касаться более личных тем.

Как всегда, обед был превосходным. Коди смаковал каждый кусок, чувствуя, как усталость и напряжение мало-помалу покидают его. Карина приготовила кофе, и они, устроившись перед камином, наслаждались ароматным напитком.

И снова позиция Карины и ее поступки свидетельствовали о перемене в их взаимоотношениях. Прежде они сидели на кушетке рядом, но чаще всего она забиралась к нему на колени.

На этот раз она присела на стул сбоку от Коди, а он развалился на кушетке и наблюдал, как она задумчиво смотрит на языки пламени. Профиль Карины был прекрасен. Ах, почему он не родился художником? Тогда смог бы на холсте запечатлеть совершенство ее лица — этот чуть приподнятый кверху кончик носа, чистую линию подбородка и благородный изгиб шеи. Мягкий свет камина румянил ее щеки. А ее рот… Коди едва не застонал от нахлынувших чувств.

— Коди? — не отводя глаз от камина, сухо окликнула она.

— Гм?

— Скажи, тетя Летти не обращалась к тебе?

— По какому поводу?

— О моей просьбе.

— Нет. Я давно не разговаривал с ней. А что за просьба?

Она грустно улыбнулась. Взгляд все еще направлен в сторону.

— Это уже не имеет значения.

— Все равно скажи.

Когда она повернула голову, Коди замер: в ее глазах стояла такая боль, что он пришел в состояние шока.

— Несколько месяцев назад я пыталась всеми известными мне способами связаться с тобой и вместе с тем не побеспокоить твою семью. Ты был так нужен, но я не смогла… — Голос ее прервался, она отвела взгляд в сторону и помолчала. — Нигде не могла найти тебя.

Коди выпрямился, потом склонился вперед — локти на коленях.

— Что случилось, девочка? Почему ты искала меня?

Она закусила нижнюю губу, явно стараясь обрести контроль над собой. Наконец после нескольких глотательных движений и глубоких вздохов сказала:

— Четыре месяца назад у меня случился выкидыш.

Коди, прежде чем успел осознать, подскочил с кушетки и наклонился над ней.

— О, Карина, не может быть! Я ничего не знал. Как? — Он дотронулся до ее плеча, но она словно одеревенела. Пораженный, он медленно отступил и снова сел на кушетку.

— Расскажи мне, как это случилось.

Она уставилась на сложенные на коленях руки.

— Я даже не знаю, что, собственно, было неправильно. Понимаешь, я с головой погрузилась в работу, подолгу просиживала в библиотеке. В течение нескольких недель чувствовала какое-то недомогание, но думала, что это грипп. Я тосковала по тебе, а ты позвонил и сказал, что не сможешь приехать.

Воцарилось молчание, но Коди ни за что не рискнул бы вставить хоть слово. В тяжелую минуту она оказалась одна и нуждалась в нем, а его не случилось рядом.

— Как это произошло?

Вскинув голову, она пристально посмотрела на него.

— Я была в библиотеке и вдруг почувствовала сильную боль внизу живота… Что-то вроде спазма, но намного хуже. Библиотекарша вызвала «скорую помощь», и меня отвезли в больницу. Но было уже поздно. Продержали меня два дня. Вот тогда-то я и пыталась разыскать тебя. Не хотелось тревожить и тетю Летти, поэтому я просто попросила ее, если будет возможность, передать тебе мою просьбу позвонить мне. Я дала ей номер телефона, но утаила, что это больничный номер. Ты не позвонил.

И, опять, уже в который раз, он посмотрел на ее руки.

— Домой вернулась в ужасном состоянии. Чувствовала себя виноватой, потому что не знала о своей беременности. Ругала себя за то, что раньше не спросила о симптомах, хотя доктор и сказал, что я бы все равно не смогла предотвратить случившееся.

— О Боже, Карина! Прости меня, родная. — Захотелось взять ее на руки и укачать, как ребенка. Страшно подумать, каких кошмаров она натерпелась тут одна. И боль, должно, была нестерпимой. Потрясение от услышанного постепенно уступало место чувству утраты ребенка, о существовании которого он даже не подозревал.

— Мне-то казалось, что мы были так осторожны, — тихо пробормотал он. — Я думал… — снова начал он и умолк, покачав головой.

— С тех пор я много думала о нашей с тобой жизни, — продолжала Карина окрепшим голосом. — Впервые я по-настоящему поняла, что значит быть независимой и самостоятельной. — Она улыбнулась едва заметной улыбкой, которая едва не разбила сердце Коди. — Мне потребовалось так много времени, чтобы повзрослеть… Много больше, чем большинству женшин моего возраста.