Брадобрей для Старика Хоттабыча - [11]

— То, что у меня нет ни стыда ни совести, это все мои женщины мне не раз говорили, а вот как ты увидела, что я официально не женился? — усмехнулся Иван Демидович.

— Скажите, как мне эту точку приблизить к своей линии любви? — Яна дёрнула цыганку за рукав.

— Да откуда же я знаю? Судьба у тебя такая, мученическая. Чего тут поделаешь?

— Говорю тебе — не судьба! Всё у тебя будет хорошо. Ты — счастливая женщина, живёшь в роскоши, с миллиардером, с красавцем, — встрял Головко.

— Вот сам бы и жил! — огрызнулась Яна.

— Нет, она несчастна, — не согласилась с Головко цыганка.

— А вы здесь за что? — спросила Цветкова.

— Дамочка одна поклёп на меня навела, что я ей больно на большую сумму нагадала. Что загипнотизировала я ее, ворвалась в душу и сердце и отобрала денежки, — вздохнула цыганка.

— Я вам обязательно заплачу за гадание, только выйти отсюда надо, — ответила Яна, окинув взглядом «обезьянник», куда ее и Головко привели после кладбища.

— Я не сомневаюсь. Мне кажется, что пути наши еще пересекутся. Меня, если что, Ладой зовут, меня в посёлке Горохове каждый знает, да у Триумфального парка наших, таборных, всегда можешь встретить. Там кафе, театр цыганский и прекрасная атмосфера. Приглашаю вас, — снова стрельнула она глазами в сторону Ивана Демидовича.

— Я бы с удовольствием! Я в душе цыган, — вздохнул он.

— Цыгане — не «перекати-поле», как ты думаешь, они семейные люди, придерживаются традиций, — отрезала Лада.

— Цветкова, Головко на выход! — скомандовал строгий голос.

Яна с Иваном вышли из-за решётки в коридор, их провели в небольшую комнату. Комната была квадратная, стол — квадратный, стулья — квадратные, и даже следователь Пётр Иванович Ольшанский в строгом, сером костюме показался Яне квадратным.

Увидев его, Яна возликовала и кинулась ему на шею.

— Петя! Ты мой звонок, что положен каждому задержанному! Как хорошо, что я не просчиталась! Как хорошо, что ты откликнулся!

— Полегче, — засмущался следователь. — Я тебе верность не хранил, я женился, — пошутил он.

— Поздравляю! Рада за тебя! — восхитилась Цветкова.

— Ты просто непробиваемая женщина! Ни тени сожаления о содеянном. Не притворяйся, я тебе всегда нужен только по делу. Куда мне против Мартина? Скажи, Яна, а у тебя в каждом городе есть знакомый следователь? Так, на всякий случай…

— Нет, не в каждом. А вот здесь есть, хорошо, что Мартин познакомил нас с тобой.

— Садитесь и рассказывайте, что произошло, — хмуро сказал Пётр Иванович, отстраняя Яну.

— Да ничего особенного, гражданин начальник… — начал было Иван Демидович, сев на стул.

— Иван Демидович, можно я расскажу? — решительно перебила его Яна. — Я долгое время жила в Чехии, а недавно я и Карл Штольберг приехали в Санкт-Петербург. У него дела в Русско-чешском культурном центре.

— Я ушам своим не верю! — не выдержал Пётр Иванович. — Ты говоришь, что приехала с семьёй? Ты серьёзно?! Яна! Янка, ты помнишь, как мы тусили на Неве, где я тебе сделал предложение и разбил витрину с пирожными? Да, всё! Каюсь! Сейчас я женат, я другой человек, — поднял руки следователь, словно сдаваясь. — Но что стало с тобой? Ау! Ты где? Я тебя не узнаю! Где та лёгкая на подъём свободная женщина, выглядевшая на десять лет моложе? От тебя исходила просто опьяняющая аура. Ты серьёзно променяла Мартина на какого-то князя? Ты — первая женщина, которая сама бросила Мартина. Мартин — самый потрясающий человек, которого я знал. Если он еще не купил себе замок, так только потому, что он, как богатый бизнесмен, половину своего дохода тратит на благотворительность.

Да если бы не это, он твоего князя давно бы уделал! Яна, зачем тебе иностранец?

Яна слушала Петра Ивановича, и ее сердце разрывалось от каждого слова.

— Ты знаешь, что Мартин — герой России? — продолжал Ольшанский. — Не знаешь за что? А я знаю, что двадцать парней вернулись в часть, а он один остался как командир за них в плену. Нам с тобой лучше не знать, что там с ним делали. От одного только его взгляда женщины млеют и сдают свои позиции. Я, конечно, тоже тогда приударил за тобой, но понимал, что шансы у меня нулевые. С другой стороны, я понимал, что ничего в этом мире не бывает просто так. Я видел, как горят ваши глаза, когда вы вместе, и понимал, что Мартину пришло вознаграждение за все его страдания. К нему пришла любовь в твоём лице. Вы оба это заслужили, и я отступил. Но что я вижу сейчас? Ты променяла его, Яна?

— Ты ничего не знаешь. Я ни на кого бы Мартина не променяла и не предала его. Есть обстоятельства, что сильнее нас, понимаешь?

— И любви? — уточнил Пётр Иванович.

— Не поверишь, и любви. Она-то не исчезнет бесследно, она и умрёт со мной. Просто я сделала выбор между маленькой девочкой и мужчиной, который и не такое выдержит.

— Эй, ребята, Заканчивайте вечер воспоминаний! Нас пора вызволять из кутузки! — активизировался Иван Демидович.

— А это мы еще посмотрим на ваше поведение, — пробурчал Пётр Иванович, бросив суровый взгляд на Ивана Демидовича. — Это еще что за артист?

— Так я и есть артист! — бархатно рассмеялся Головко.

— Знаю я вас, гастролёров…

Яна вступилась за Ивана Демидовича, пояснив следователю, кто он и кем для нее является.