Брадобрей для Старика Хоттабыча - [10]

— Но когда Ричард нашел, я же была счастлива…

— Ты уверена, что ты его любила? Ты сама ушла от него, — возразил ей Иван Демидович.

— Сейчас я тоже ушла.

— Тебя поставили в такие условия, что ты была вынуждена уйти, это разные вещи. С ума сойти! Я всегда думал, что ты точно выйдешь замуж за принца. Что тебе вот точно должно повезти. Ты добрая и яркая, бог не мог этого не заметить.

— Особенно, если учесть, что он всех нас и создал, — хмыкнула Яна.

— Точно! Этот день для бога, когда он создавал тебя, был явно особым. Знаешь, не обычная рутинная работа, скорее, это был праздничный выходной день. Все были веселы, счастливы, свободны, — задумался Иван Демидович.

— Скорее всего, в этот день сделали Мартина, — ответила Яна. — А меня, когда шла гроза. Так и штормит всю жизнь.

— И никогда не знаешь, когда шарахнет молния? — спросил Иван Демидович, в глазах его загорелись весёлые искорки.

— Это точно. Нет, один раз шарахнула, когда я Мартина встретила. Эффект был не менее сильный, чем от молнии, а, может, даже и больше.

— Мартин… Мартин… Только и слышу от тебя. Ну что ж, давай выпьем за него, что ли? — предложил Иван Демидович.

— А давай. Я всё равно грудью не кормлю, — согласилась Яна. Ее дочке, Евочке, к тому времени исполнилось шесть месяцев.

— Чин-чин! — поднял пластиковый стаканчик Иван Демидович.

— А что здесь происходит?! В чем дело?! Вы чего тут расселись-то на нашей могиле?! — раздался вдруг разгневанный мужской голос.

Головко обернулся.

— Да нам ваша могила совсем не нужна! Мы тут просто день рождения празднуем, — совершенно искренне ответил Иван Демидович, вставая со скамейки, широко разводя руки и улыбаясь. — А хотите, я вам стихи почитаю?

Глава третья

— Я вот вижу, что ты женщина состоятельная. — Старая цыганка в пёстрой одежде окинула взглядом худую высокую Яну, которая понуро сидела на затёртой скамейке в «обезьяннике».

— Я? Ну да, не из бедных, — хлюпнула носом Яна. Ее красивое коралловое платье на бретельках из-за грязи выглядело как подпорченный абрикос, а со спины оно еще было и рваное, словно надкусанное.

— Свободу мне, свободу! — пропел оперным голосом Иван Демидович, который был не только потрёпанным, но еще и избитым. Распухший нос, ссадина на щеке и фингал под глазом делали его облик весьма колоритным.

— Вот это голос! — Цыганка переключила свое внимание на Головко. — Прямо как у священника!

— Он актёр, голос у него, действительно, поставленный, — откликнулась Яна.

— Видный мужчина. — Цыганка еще раз окинула Ивана Демидовича цепким взглядом. — Чувствуется порода. Кто же это вас так отметелил?

— Нашлись божьи люди, — ответил Иван Демидович.

Цыганка, улыбаясь во весь свой фарфор, взяла руку Яны и уставилась на ее ладонь.

— У меня наличных нет, всё на карте, и вещи забрали, — сразу же предупредила ее Яна.

— Я из профессионального любопытства, — не отдавала ей руку цыганка. — Вот это линия жизни! Редко такую вижу.

— Она вообще редкая женщина, — хихикнул Иван Демидович.

— Вся ладонь исчерчена. Такое впечатление, что просто ни дня без событий! Поразительно! Линия любви, линия любви… Что с ней? Почему она напоминает самую страшную молнию на небе в судную ночь?

— Вы сейчас меня пугаете, — вздрогнула Яна.

— Правда ваша, — кивнул Иван Демидович. — Жизнь Яны — сплошная карусель.

— А вот тут пульсирующая точка. — Цыганка нажала на ладонь, и Яна вскрикнула. — Любовь твоя… единственная, — пояснила гадалка.

— Мы будем вместе? — спросила Яна.

Цыганка стрельнула глазами в сторону Ивана Демидовича.

— Больная точка у тебя, голубка!

— Подтверждаю! Ни разу не видел больше препятствий у людей на пути друг к другу. А вот у меня всё легко по жизни складывалось, — похвастался Иван Демидович.

— Это ты думаешь, что у тебя всё легко. На самом деле это не так, живёшь в самообмане. Но вот судьба этой женщины меня больше волнует, — качнула серьгами старая цыганка. — Не совпадает твоя линия любви с твоей любовью. Не соединены они. А другой любви в жизни не вижу. Двое детей у тебя.

— Верно. Как же это не соединены? Как же так? Что, совсем? — испугалась Яна.

— А я думал, что ты уже смирилась с жизнью с князем. Чего ты так всполошилась? И так понятно, что не быть вам вместе. Цыганка только что это подтвердила, — потрогал бланш под глазом Иван Демидович.

— А я думала, что ты добрее. Я же надеялась и верила, а надежда умирает, как известно, последней, — ответила Яна.

— А я реалист! Мне надоела ваша история! Валентина, мать твоя, глаза выплакала, ты ходишь, как сомнамбула, а ведь столько энергии было! Тебе даже вот незнакомый человек говорит, что не соприкасаются ваши пути. Ну что тебе еще надо? Чтобы сам бог пришёл, постучался к тебе и сказал, что не твоё это? Ты живёшь в замке с таким красавцем. У вас чудо-дочка, живите и радуйтесь! Чего вам еще требуется? Вот я на старости-то, извините, понял, что семья, а особенно детки, не помешали бы мне. А бабы, жены… — махнул рукой Иван Демидович.

— И это говорит человек, который никогда не был женат, — покачала головой гадалка. — Бабы и жены— это разные вещи.

— А ты откуда знаешь, что я женат не был? — удивился Иван Демидович.

— Так видно, милок! Видно!