Божий суд - [25]

            Дверь вскоре снова распахнулась, и в темноте раздался встревоженный голос князя Мстислава Храброго:

            - Ну, что тут у вас? Свечу бы зажгли, что ли…

            - Сейчас, княже! – послышался густой бас и после быстрых уверенных звуков кресала, в порубе стало светло от ярко загоревшейся свечи.

            Первое, что увидел пленник - это взволнованное лицо князя Мстислава. Из-за его плеча выглядывали: его сын, воевода, второй охранник…

            - Живой! – увидев пленника, с облегчением выдохнул князь Мстислав и кивнул в сторону нападавшего:

            - А… это – кто?

            Дружинник богатырского роста ногой перевернул лежавшего лицом вниз человека, и все увидели, что это был – первый охранник.

            Он злобными, немигающими глазами смотрел прямо перед собой.

            - Как ты посмел?! – бросился к нему воевода, приподнял его, но голова охранника как-то неестественно и безвольно упала набок.

            - Поздно… - виновато пробормотал богатырь и высвободил из пальцев убитого им воина маленький засапожный нож. – Вот чем пытался убить он князя. Хороший нож, такой не погнется даже о кольчугу, не то, что о голую грудь… И еще заговоренный, видать – вон, на нем даже сердечко есть…

            - Сердечко? – бросился к нему второй охранник и растерянно посмотрел на князя Мстислава. – Так ведь это же – мой нож! Все его знают!..

            - Вот именно, что все! – усмехнулся Мстислав. – На то он и рассчитывал, чтобы потом свалить на тебя вину!

            - Но зачем ему понадобилось убивать князя? – с недоумением спросил воевода.

            - А вот это мы сейчас и узнаем! – кивнул ему князь Мстислав и приказал: - Обыскать его!

            Второй охранник, хмурясь, похлопал по бокам, по груди мертвого сменщика и вынул большой, тяжелый кожаный кошель.

            - Вот! - протянул он его Мстиславу.

            Князь брезгливо взял кошель и усмехнулся:

            - Знакомая вещь… Такими кошелями царьградской работы у нас расплачивается один только князь Борис. Ну, и во сколько же он оценил твою жизнь, князь Илья?

            Мстислав высыпал содержимое кошеля на столик, и тут все с изумлением увидели, что кроме серебряных гривен и золотых византийских монет, тут – перстни, серьги и ожерелье, которые все видели на княжне Гориславе…

            - Князь, - дернулся, звеня оковами, пленник. – Горислава тут ни при чем.

            - Знаю, догадывался… - мрачно кивнул ему Мстислав и покачал головой, глядя на сына: – Она все твоей княгиньюшке рассказала. Но они почему-то это в секрете решили держать. А напрасно. Иначе бы я сразу принял надлежащие меры, и не случилось всего этого. А так…

            Князь минуту подумал и принял решение:

            - Этого, - показал он пальцем на мертвого охранника, - как убитого во время совершения смертного греха, а, стало быть, не покаявшегося, сегодня же закопать, как собаку. За пределами кладбища. Серьги и колечки вернуть княжне. А деньги – отдать вдове и сиротам убитого. Не князю же Борису возвращать их в самом-то деле! А им они теперь, ой, как сгодятся!

            Дружинники выволокли тело убитого. Следом за ними, переговариваясь, вышли воевода и княжеский сын.

            В порубе остались трое: сам Мстислав, второй охранник и князь Илья.

            Охранник, стоя у лавки, то и дело поглядывал на потерянный и вновь обретенный нож.

            - А это у тебя что? – вдруг заметил Мстислав валявшуюся на волчьем тулупе фигурку медведя.

            - Да так! – махнул на нее рукой пленник.

            - И все же…

            Князь поднял фигурку, оглядел ее со всех сторон и покачал головой:

            - Да… не так опасен охотнику медведь, вставший перед ним на задние лапы, как идущий на него на всех четырех - словно кабан…

            Не докончив, он посмотрел на стоявшего перед ним князя Илью и пожелал:

            - Ну а ты отдыхай. И я от всего сердца тебе говорю - дай Бог, чтобы это была не последняя ночь в твоей жизни!

2

  Вместо ответа князь Мстислав отрицательно покачал головой…

            Князь Илья вышел из поруба, весь в белом, в накинутом на плечи темном тулупе, с горящей свечой в здоровой руке. Подняв лицо, он посмотрел на яркое зимнее солнце и огляделся…

            В центре двора на троне сидел строгий, недоступный, не то что вчера – дорогой персидский ковер под ногами - князь Мстислав. Справа от него стоял белый конь под седлом, украшенный яркой попоной. Слева – плаха, с воткнутым в нее топором.

            «Ну вот и все…» - понял князь.

            Перекрестившись на маковки церкви с золочеными крестами, он отдал свечу подбежавшей женщине, которая прислуживала ему в порубе, и прошел на середину двора.

            Здесь он низко поклонился князю Мстиславу, затем на все четыре стороны - честному народу. Не приметив нигде Гориславы, подумал, что правильно она сделала, что не пришла, и, одним движением сбросив с плеч полушубок, протянул обвязанную руку тиуну.

            Заполнивший двор терема народ разом подался вперед.

            Иностранные гости, что-то лопоча между собою, с жадным любопытством ждали, что произойдет дальше.