Божий суд - [30]

Что он, собственно, знал? Что Хэксли зачем-то разыграл всю эту комедию с пропажей документа, которого скорее всего вообще не существовало. Хотя, разумеется, Девидс мог ошибиться, а Хэксли, не успевший досмотреть его записи до конца, мог предполагать, что решение и в самом деле получено. Но тогда документ после смерти Девидса должен был, судя по всему, оказаться у Хэксли. С какой же целью он объявил его похищенным?

Что касается подозрения в убийстве, то, во-первых, оно основывалось на весьма предположительных данных экспертизы, а, во-вторых, комиссару так и не удалось установить момент, когда тектолон мог быть всыпан в стакан Девидса.

Существовало еще и «в-третьих», пожалуй, самое главное: оставалось неясным, зачем Хэксли понадобилось убивать Девидса.

«Ищите парадокс», — вспомнил комиссар слова Сойка. Но здесь тот случай, когда и искать не надо — парадоксы сами выплывают со всех сторон. И чтобы в этом бурном море найти верный путь, нужен какой-то маяк. Но какой? Как это говорил Бор: одинаковые условия вызывают в природе одинаковые следствия? Кажется, так? Но почему только в природе? А у людей? Разве поступки и поведение человека не должны подчиняться такому же правилу? Здесь, конечно, сложнее, но все-таки. В большинстве случаев людей «просто так» не убивают. Всегда есть какие-то мотивы. Попробуем принять эту версию. Допустим, что у Хэксли была какая-то причина, чтобы устранить Девидса. И, очевидно, достаточно серьезная, чтобы пойти на преступление.

«Господь нас простит», — вдруг пришли на память Бэрду слова Хэксли, сказанные мимоходом при их первой встрече. Беспорядочно блуждавшие мысли неожиданно соединили в одну цепочку Сигреновскую веру в злой рок и эту фразу, произнесенную Хэксли. Кто знает, быть может, вера в нечто, стоящее выше человека и управляющее миром, вера, вполне безобидная у Грехема и стоявшая непреодолимой стеной на пути Сигрена, эта вера для Хэксли сыграла какую-то роль в преступлении. Но какую? И еще Бэрд припомнил: перед тем как уйти из кабинета Девидса, Хэксли сказал: «Да поможет нам бог». Именно не «вам», а «нам». Случайно ли это?

Но пока это только самые туманные предположения, и один реальный путь: развивать «скрипичную» тему. Прежде всего он решил проследить историю билетов на концерт Боровского. Здесь факты явно не увязывались. Теоретики передавали друг другу билет, полученный от Мэри, и, казалось бы, к Хэксли это не имеет никакого отношения. Но Хэксли почему-то вырезает из записи именно эту часть разговора. Бэрд чувствовал, что здесь скрыта разгадка.

Итак, какова же история билетов? Один из них закончил свой путь в потайном карманчике записной книжки Девидса.

Другой, очевидно, так и остался у Мэри. А как билеты попали к Мэри? Узнать это можно было самым простым способом — спросить у Мэри.

— Билеты? — переспросила она, наморщив лобик. — Мне их предложил шеф.

— Господин Хэксли? — напрягся Бэрд, почуяв след. — Вы не помните, когда это было?

— Утром в субботу.

— И еще вопрос. Вы приносили вашим сотрудникам еду?

— Да, конечно. Я сама готовила им бутерброды. И сама разнесла по комнатам.

— Так, — удовлетворенно сказал Бэрд. — Благодарю вас, мисс Мэри.

— И это все? — разочарованно протянула девушка.

Бэрд развел руками.

«Теперь, — с удовлетворением подытожил комиссар, — наконец становится ясно, почему Хэксли вырезал именно эту часть записи. Билеты выдают его с головой. Он уже с утра знал, что вечером не сможет пойти на концерт. И отдал ненужные билеты Мэри. А так как Хэксли обожает скрипку, то он мог отказаться от билетов на Боровского лишь при чрезвычайных обстоятельствах. Так как о предстоящей скоропостижной кончине Девидса Хэксли, разумеется, заранее знать не мог, точно так же как и о краже уникального решения, — оставалось предположить, что он знал о предстоящем убийстве. Странно было лишь то, что Хэксли допустил такую элементарную ошибку. Впрочем, нередко сложная конструкция, воздвигаемая преступниками, чтобы замести следы, рушится из-за какой-нибудь мелочи. Но Хэксли совершил и вторую, не менее грубую, ошибку — отрезал часть пленки. Испугался, как бы Бэрд не сопоставил его любовь к скрипке с отказом от билетов, и только навел комиссара на ту часть разговора, на которую он, возможно, вообще не обратил бы внимания. Ну что ж, к счастью, и преступникам свойственно ошибаться».

Во всяком случае, теперь Бэрд располагал вполне достаточным количеством фактов, чтобы попытаться припереть Хэксли к стене.

КРОВЯНОЕ ДАВЛЕНИЕ

Хэксли встретил Бэрда приветливой улыбкой. Он легко поднял свое массивное тело из-за письменного стола и протянул комиссару руку.

— Здравствуйте, комиссар. Очень хорошо, что вы наконец пришли, — произнес он непринужденно, словно вел светскую беседу. — Я не торопил вес, но прошло уже достаточно времени, и мне хотелось бы…

— Вот то, что вы хотели получить.

В глазах Хэксли мелькнуло что-то, похожее на радость, но это выражение тут же сменилось недоверием. Он медленно взял листок, медленно его развернул, достал очки, слишком неторопливо, чтобы это было естественно, протер стекла кусочком замши и, откинувшись на спинку кресла, стал тщательно просматривать написанное. Покончив с этим занятием, он с бесстрастным выражением лица аккуратно сложил листок и спрятал его в ящик стола.