- Господи, но ведь это подлый шантаж, - выдавил из себя Плеханов. - Вы делаете из этих несчастных мальчиков, вся вина которых заключается лишь в том, что они читали сочинения Маркса... Вы делаете их заложниками. Да, их обоих арестовывали в прошлом году, но их же освободили! На каторге они просто погибнут, и вина за их смерть падёт на ваши головы!
- Раньше нужно было думать, господин Плеханов, раньше! Это Вы сделали смутьянами своих племянников, так что неча теперь пенять. Вы думаете, что мы забыли о том, что Ваша супруга является отъявленным врагом Империи, что она состояла в тайном обществе "Земля и Воля"? Игры закончились, господин революционер, и мы сделаем всё, чтобы покончить с теми, кто желает погубить Россию, и ничто нас не остановит! У Вас есть гарантия, что через некоторое время в этом самом подвале не окажется Ваша супруга?
Плеханов был сломлен. Куда подевался тот "отец русского марксизма", самоуверенный, ироничный, который всего полчаса назад позволял себе смеяться в лицо своим судьям. Перед судом стоял поникший человек, постаревший сразу на добрых два десятка лет, на лице которого появилось весьма неприятное, какое-то заискивающее выражение.
- Я вынужден подчиниться столь невиданному насилию, господа... Но, скажите, как быть с тем фактом, что я оказался в России? Это не может не вызвать вопросов ...
- Пусть это Вас не беспокоит, господин Плеханов! Разумеется, что Вы пытались нелегально проникнуть в Россию, но были задержаны нашей доблестной пограничной стражей, как же иначе... А уж что касаемо судебного процесса, времени для подготовки, чтобы Вы могли достоверно выучить свою роль, будет достаточно...
Что может быть приятнее для Императрицы, чем те редкие часы, которые она, оторвавшись от государственных забот, может уделить своей дочери. Маленькая Ольга, которой не так давно исполнился год, внешностью напоминала покойного Николая - такие же белокурые волосы, большие голубые глаза и немного вздёрнутый носик, и это вызывало в душе Аликс приступы необычайной теплоты.
Императрица из-за мучительных болей в пояснице второй день не вставала с кресла, поэтому попросила привести дочку к ней в кабинет и теперь читала ей вечернюю русскую сказку. Цесаревна внимательно слушала маму, лишь изредка почёсывая переносицу. Целый день она бегала по комнатам Зимнего дворца, доводя до полного изнеможения свою няню, которая должна была поддерживать девочку за кушак.
Семейная идиллия была нарушена дежурным флигель-адъютантом:
- Ваше Величество, канцлер граф Игнатьев и Великий Князь Александр Михайлович настоятельно просят принять их!
- Что такого могло случиться, уже восемь часов, - в голосе Императрицы прозвучало явное недовольство. - Пригласите! И отведите Цесаревну в её комнату, к няне.
По внешнему виду вошедших сразу стало ясно, что их столь поздний визит связан с чем-то экстраординарным, но если глаза канцлера были встревоженными и озабоченными, то глаза Великого Князя горели каким-то боевым восторгом.
- Что случилось, господа?
Канцлер ответил первым:
- Государыня, японский флот совершил нападение на нашу канонерскую лодку. Его Высочество более подробно изложит...
Александр Михайлович продолжил:
- Сегодняшним утром наша канонерская лодка "Бобр" патрулировала Амурский лиман, застигнула более трёх десятков японских шхун, которые занимались хищнической добычей кеты. На требование лечь в дрейф, с одной из шхун были произведены ружейные выстрелы, в результате чего был ранен русский матрос. Вахтенный офицер не сдержался, открыл огонь из пятиствольного орудия Гочкиса, выпустив по шхунам десять снарядов.
- Кто он, этот безумец? - недовольно спросила Императрица.
- Лейтенант Шмидт 3-й, племянник адмирала Шмидта, Государыня. Как мне сообщили, человек он весьма нервенный, даже в лечебнице уже побывал... Стрелял он метко, снаряды попали в рубку японской шхуны. В ответ японцы начали ружейный обстрел "Бобра", после чего командир корабля Молас был вынужден отдать приказ применить артиллерию. В результате было уничтожено больше пятнадцати шхун. Но буквально в течение часа к месту подошли японские крейсера "Чиода", "Такачихо", "Нанива". Японцы потребовали, чтобы "Бобр" застопорил машины, на что получили отказ. Бой шёл больше часа, "Бобр" погиб. Спаслось лишь три человека, в том числе и Шмидт, которых подобрали местные рыбаки и доставили в Николаевск. Всех остальных наших матросов, которые оказались в воде, японцы просто убили.
- Господи, но это же война! - воскликнула Александра Фёдоровна. - Неужели японцы решились на войну?
- Трудно сказать, Ваше Величество, - ответил граф Игнатьев, - является ли произошедшее актом войны, или же это частная инициатива, так сказать, командиров японских крейсеров. Но, в любом случае, Россия не может не отреагировать на столь варварское происшествие. Я уже распорядился вызвать из Красного Села Великого Князя Сергея Александровича, а также военного и морского министров, начальников Главных штабов, чтобы незамедлительно обсудить произошедшее и наметить план действий.
