Божественный лик Византии - [273]
Как и прежде, император активно формировал корпус канонического права Восточной церкви, устраняя негативные явления. Причем не только по инициативе патриарха и его просьбам, но и по собственному наитию. В частности, Андроник II, борясь с симонией, своим законом запретил епископам брать плату за хиротонию. Кроме того, василевс предписал праздновать Успение Пресвятой Богородицы не один только день, но весь месяц[1530].
Даже Константинопольский патриарх нередко становился бессильной фигурой, вынужденной обращаться к императору за помощью. Характерно одно из писем Афанасия I к императору: «Снова, как и многократно, – пишет архиерей, – я призываю: услышь мой голос ради самого Христа, всеобщего Бога, сделавшего тебя императором. Очисти Церковь от скверны. Если бы ты обличал порочность раскольников не только словами, если бы твоя от Бога царственность поднялась и вместе с Христом и с помощью Христа навела надлежащий порядок, это было бы великое благо. Если же нет, горе мне и ничего больше».
Правда, как известно, в течение многих столетий церковноадминистративные полномочия царей почти не регулировались нормами официального закона; главным образом, правовым обычаем. Но в 1380м или 1382 г. ситуация изменилась. Император Иоанн V потребовал от столичного архиерея Нила сформулировать их письменно и утвердить актом Синода свои церковноадминистративные полномочия, как Римского императора. В результате за царем было признано право выбора лица на митрополичью кафедру из трех кандидатов, представленных Синодом. Причем патриарх обязался ни в коем случае не включать в списки кандидатов лиц, не лояльных к василевсу. За императором закрепили право фактически самостоятельно определять состав Синода, устанавливая, кто из провинциальных архиереев может находиться в столице, а кому – запрещено. Сохранилось также старое право перемещать епископов с кафедры на кафедру, изменять границы епархий. Из нововведений можно указать закрепленное за императором право назначать 15 высших чинов Константинопольской патриархии[1531].
IV. Вместо эпилога
Для «симфонии» мало продекларировать, что без Церкви нет Римской империи, а без Римской империи невозможна и Кафолическая Церковь. Необходимо еще, чтобы в каждую минуту своего существования в основе конкретной деятельности двух видов публичных властей лежала любовь, чтобы никто не искал своего, «но каждый пользы другого» (1 Кор.10; 24). «Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти» (Гал. 5: 16).
Не тогда играла переливом бриллиантовых граней «симфония», когда рядом с царем во главе священноначалия стоял самостоятельный, могущественный и властный патриарх. А когда рядом с василевсом находился опытный кормчий и советник, мудрый и терпеливый, способный исправить ошибки монарха и уступить ему в тех случаях, когда того требовали обстоятельства времени и места. Не тогда Церковь была сильна и едина, когда «освобождалась» от царской опеки, а когда пребывала под защитой царской власти, под сенью императорских орлов. Не пикировка с царем, а соработничества с ним требует византийская теократия.
Увы, как мы видим по предыдущему повествованию, отношения между священноначалием Восточной церкви и императорской властью в «византийскую сень» претерпели довольно существенные изменения, и едва ли в лучшую сторону. Следует это отнести исключительно на личностные недостатки патриархов или эти негативные процессы обусловливались другими причинами? Сколько ни велика роль личности в истории, едва ли, однако, все могущество одного человека способно сломить устойчивые многовековые традиции и институты. Очевидно, существовала иная причина, положенные на которую личностные недостатки отдельных правителей и иерархов дали определенный эффект. И эта причина одна – постепенное умирание Византийского государства. Ведь при сильной власти никакие человеческие факторы не были способны уничтожить апробированные формы и практики. Потомуто так и болезненны были для византийского общества властные замашки отдельных Константинопольских патриархов, что цари нередко смотрятся беспомощно на их фоне…
Сегодня часто говорят, как само собой разумеющееся, будто Церковь, как вечное создание Христа, должна существовать независимо от государства и что она даже испытывает известные неудобства от чрезмерной опеки политической власти. Как следствие, та практика, которая естественным путем образовалась в Византии и основывалась на «симфоническом» единстве обоих союзов, сегодня обычно квалифицируют как «цезаропапизм», вкладывая в это слово все возможное пренебрежение. Однако, как свидетельствует история, отдельные негативы, обусловленные несовершенством человеческой природы, законов и политических институтов, меркнут перед теми последствиями, которые возникают при утрате Церковью своего верного стража и защитника – христианской политической власти. Все кризисы, которые сотрясали ее сакральное тело, всегда непосредственно связывались с ослаблением государства. Никогда Церковь не пребывала в безмятежности, когда государство стагнировало или, того хуже, умирало от внешних врагов.
