Божественный глагол (Пушкин, Блок, Ахматова) - [54]
Так считал современный исследователь, но еще в 20-х годах нынешнего века против жесткой политической привязки «Ариона» выступил Л. С. Гинзбург, полагавший, что «Арион» «никакого отношения к декабристам не имеет и, создавая его, Пушкин думал только о поэте»[288].
Заявление Гинзбурга тоже, быть может, слишком категоричное, но главной темой «Ариона» действительно является тема собственной поэтической судьбы – сегодня это не вызывает сомнений. К такому выводу приходит, например, Ирина Сурат в статье «Кто из богов мне возвратил…», где ею прослеживается процесс осознания Пушкиным особого значения своего художнического призвания:
«Герой “Ариона” спасен не случайно, а потому, что он “таинственный певец” – существо избранное, особое, рожденное не для общих путей, отмеченное печатью высшего покровительства.
В поэте есть тайна, он не властен в своей судьбе и должен только следовать за ней, не изменяя предназначению»[289].
Правильность такой трактовки «Ариона» подтверждается и его безусловной связью с другим стихотворением того же года «Акафист Екатерине Николаевне Карамзиной», написанным, согласно помете в черновом автографе, через 15 дней после «Ариона». В нем развивается та же тема чудесного спасения певца (поэта) что и в «Арионе»:
(III, 64).
Здесь тоже упоминаются «бури», однако это не означает, что «Акафист…» «вызван гибелью декабристов».
Но возвратимся к «Ариону». В нем мотив бури, грозы дан более развернуто:
Этот «вихорь» действительно может ассоциироваться с событиями последних месяцев 1825 года: внезапная смерть Александра I и последовавшее за ней восстание декабристов изменили всю политическую ситуацию в России. Целая историческая эпоха бесповоротно отошла в прошлое, неожиданным образом отразилось это, как отмечает В. Э. Вацуро, и на судьбе опального поэта:
«Исторический шквал, потрясший русское общество 14 декабря, в личной судьбе Пушкина обернулся сцеплением случайностей. Шесть лет никакие хлопоты друзей не могли освободить его, сосланного без прямого политического преступления и при отсутствии твердых улик. Сейчас, когда появилась несомненная улика – показания арестованных заговорщиков… его освобождают и обещают покровительство. Все происходит в единый момент, неожиданно и чудовищно парадоксально…»>15
Итак, главной темой «Ариона» является тема собственной поэтической судьбы, поэтического предназначения, а главное событие, главный сюжетный поворот в развитии указанной темы – «вихорь шумный», ассоциирующийся с событиям конца 1825 года. Поэтому стихотворение, вопреки утверждению Томашевского, «вызвано» все-таки не гибелью декабристов, а осмыслением Пушкиным собственной поэтической судьбы в результате общественных потрясений конца 1825 года.
Так воспринимается нами это пушкинское стихотворение в самом общем виде. Но некоторые его поэтические констатации требуют более подробного рассмотрения. Обратимся, например, к первой строке:
Кого подразумевал здесь автор?
Постараемся ответить на этот вопрос, строго придерживаясь текста стихотворения. Итак, по тексту, на челне в «Арионе» мы видим некое сообщество (содружество) людей, объединенных стремлением к необозначенной автором цели, среди которых находится поэт («таинственный певец»).
В советском пушкиноведении считалось очевидным, что люди, находящиеся на челне («пловцы») – декабристы, а поэт – Пушкин, слагающий для них стихи, воодушевляющие их на борьбу с самодержавием.
Столь примитивная трактовка пушкинского текста сегодня никого не может удовлетворить. Мы предполагаем, что мысленному взору Пушкина представлялась картина более сложная по своей композиции. Да и никакого соответствия столь идеологически однородному сообществу в реальной жизни не существовало: Пушкин никогда не находился в окружении одних только декабристов, он, как известно, не был членом тайного общества.
Даже если принять утвердившуюся в советском пушкиноведении установку на конкретизацию поэтических образов «Ариона», хотя истинное содержание пушкинского текста значительно шире и многозначнее, то сообщество «пловцов» на челне – это, скорее, просвещенный слой русского общества (его духовная элита) в годы после окончания Отечественной войны 1812 года, – в том числе, конечно, и декабристы, но не только они. Или, что в определенном смысле то же самое, – собственное окружение Пушкина, опять-таки включающее в себя и декабристов (например, Рылеева, Бестужева, Кюхельбекера, Пущина), но не только их, а и людей, столь далеких от декабристских идей, как Карамзин, Жуковский, Вяземский, Дельвиг, Плетнев и др. Весь этот круг людей и в замкнутом объеме стихотворения, и в реальной жизни с интересом внимал поэтическому слову поэта (Пушкина), выражавшему их время, ставившему и разрешавшему в своем творчестве все новые проблемы, волновавшие его современников.
С опьяняющей радостью недавней победы над Наполеоном, с надеждами на близкие реформы челн «Ариона» двинулся в открывающуюся для России историческую перспективу.
