Бойся меня - [14]

Когда долго тянешь лямку в тюрьме максимально строгого режима, учишься доверять не своим глазам, а своему чутью.

Начинаешь ощущать, когда приближается опасность. Чувствовать спинным мозгом. Но сегодня Ромеро ничего подобного не чувствовал.

— Так что, ничего не будет? — вслух произнёс Ромеро, даже не отдавая себе в этом отчёт.

— О чём ты, брат?

Ромеро сказал, что ожидал, что за ним теперь будут гоняться все, кому не лень, но он ничего не чувствовал, и видел и того меньше.

— У них сейчас другие проблемы, брат. Сначала Уимс, теперь Тони… Может, эти парни и не слишком умны, но даже им хватает мозгов найти связь между Палмквистом и этими жуткими смертями. Из-за твоего мальца всех этих мудаков с пожизненным мучают кошмары по ночам.

Ромеро знал, что то, что было в этом мальчишке, вышло на охоту и вчера. И больше он уже не пытался себя убедить, что всё это ему приснилось.

Но сам он этого не видел прошлой ночью, потому что лежал в больничке на седативах после того, как доктор наложил швы на разорванное после драки с Жирным Тони лицо.

Поэтому его не мучили кошмары или жуткая реальность.

Но он знал, как всё произошло. Парнишка заснул и тогда…

Аквинтес убедил Ромеро, что у него повсюду есть уши, но никто из них не слышал, чтобы Папаша Джо сулил деньги за одного конкретного зека по имени Ромеро, который решил сыграть не по правилам.

— Это пока.

— Брат, я же уже тебе говорил: у них сейчас есть другие проблемы. К тому же, ты в этой тюрьме уже легенда. Пойти на Жирного-мать-его-Тони с голыми руками! Для этого нужны яйца. Железные яйца.

— Ага, или отсутствие любого здравого смысла, ДжоДжо, — пробурчал Ромеро, прикасаясь пальцами к синякам и повязкам на лице.

Жирный Тони был куском дерьма, и теперь с ним покончено. Не о чем больше говорить.

Ромеро не было жалко эту скотину. Тони всегда был мерзким червяком, которого давно стоило уже растоптать. И кто это сделал?

Палмквист.

Или нечто внутри него.

Господи, тут можно просто свихнуться!

Ромеро снова окинул взглядом двор. Никто не обращал на него внимания. Но, положа руку на сердце, Ромеро переживал не за себя, а за малька. За этого чёртового Палмквиста.

Он беспокоился, что кто-нибудь из зеков сбрендит от страха и начнёт вести себя как животное, которым, по сути, и является. И убьёт парнишку.

Вот что беспокоило Ромеро.

— Не знаю, что тут происходит, брат, но мне кажется, что если они оставят паренька в покое, то всё будет в порядке.

— Да, друг мой, — кивнул Аквинтес, — после такого эти ублюдки должны быть совсем тупыми, чтобы начать подкатывать к твоему мальчонке.

15

Но жизнь в тюрьме — это жизнь в тюрьме, поэтому прошло совсем немного времени, прежде чем зеки снова начали мутить всякое дерьмо, и несло от него так же мерзко, как и прежде.

Через пять дней после смерти Жирного Тони Палмквиста отправили на работу на кухне вместе с Ромеро и ещё парочкой зеков.

Денни отлично справлялся со своей работой и делал всё, что говорил повар — помешивал в котле густую, жирную мясную подливку огромной деревянной ложкой.

Повар сказал, что помешивать её надо постоянно, а то подливка загустеет до такой степени, что её будет невозможно разлить зекам по тарелкам.

И Палмквист мешал. А двое чёрных парней — сокамерники Хеслип и Бургон — взбивали на гигантском миксере картофель в пюре. Они над чем-то посмеивались, и по этим смешкам и бросаемым на Палмквиста косым взглядам, Ромеро понимал, что ничем хорошим это не обернётся.

Палмквист их слышал, но просто игнорировал всё, что они говорили.

Ромеро забросил в котёл перезрелую стручковую фасоль и прислушался к разговору.

— Чёрт, старик, ты меня не так понял, — говорил Хеслип, выглядя по-идиотски в белом халате и сеточке на волосах. — Я лишь сказал, что когда впервые увидел эту сучку, мне захотелось трахнуть его в зад.

Бургон дёрнул головой.

— Ещё раз скажешь при мне такое, дебил… Даже не думай, этот мальчонка мой. Тебе придётся отступить, а я возьму своё по праву. Конечно, если захочешь, сможешь наблюдать, но парень мой.

Господи, они говорили о Палмквисте.

Ромеро весь подобрался от этой мысли.

Он думал, что это не его проблемы, но с тех пор, как он впрягся за малька перед Жирным Тони, он сам сделал Палмквиста своей проблемой.

Его старик всегда говорил Ромеро, что он не самый умный. Но Ромеро был достаточно умён, чтобы сложить два плюс два: Уимс зацепил паренька, и теперь Уимс мёртв. Как и Жирный Тони.

Аквинтес сказал, что эти ублюдки должны быть совсем тупыми, чтобы начать подкатывать к мальчонке. И вот они — двое идиотов во плоти, ищущие смерти.

Может, вывод о том, что если они продолжат в том же духе, то с ними что-то обязательно случится, и показался бы кому-то поспешным, но не Ромеро.

— Чёрт, я готов поторговаться, — заявил Хеслип, сливая очередную порцию протёртой картошки в чан. — Я дам тебе два блока «Мальборо», а ты позволишь мне первому насладиться этим белым засранцем.

— Ты чё, охренел, мудак? Два блока? Я на это не клюну. Если не предложишь приличное курево, можешь забыть о его заднице.

— Чёрт, ладно. Я знаю одного белого со связями… Как насчёт бутылки «Джека Дэниэлса» и пары блоков первокласного курева? Что твоя чёрная задница ответит на такое предложение?