Бойня - [79]

– Я прекрасно знаю, кто такая Молли, – рявкнул Бремминг. – Я не знаю, кто вы.

– Я ее сюда привез, вы не забыли? – Ландон начал злиться. – Если сможете хоть как-то перевязать раны, мы должны тут же уехать.

– Перевязать? – Бремминг резко и гневно повернулся к Хелене: – Кто в тебя стрелял?

Ландон сжал зубы, чтобы не выйти из себя. После такого дня мог бы броситься на доктора с кулаками.

– Слушайте меня внимательно, – холодно процедил он, стараясь не кричать. – Хелену заперли вместе с сотнями других на свиной ферме к северу от Эстхаммара. Я ее выкрал. Нет никаких “лагерей похудения”, это вранье. Прикрытие.

Бремминг недоверчиво уставился на Ландона.

– Понимаю, звучит как бред. Но вы же знаете, как они… Хелена сказала, что и вас тоже…

Он остановился на полуслове. Что, собственно, сказала Хелена? Ничего. Доктор Бремминг ушел из поликлиники. Не рассказ Хелены, а телосложение уволенного эскулапа лучше любых слов говорило: доктор прекрасно понимает, о ком и о чем речь.

– Партия Здоровья, – продолжил он, стараясь не сводить глаз с Бремминга. – Вы и без меня знаете, что они вытворяют. Но то, что я видел, – в тысячу раз хуже.

– Свиноферма?..

– Они свозят туда людей в скотовозах. Сотнями.

– Зачем, ради всего святого?

– Затем, чтобы убить.

Бремминг недоверчиво покачал головой.

– Этого не может быть. Это неправда. – Он вопросительно уставился на Хелену.

Она молчала, но по лицу бежали слезы.

Бремминг не двигался. Ему нужно было время переварить сказанное.

– Нам надо уехать, – напомнил Ландон. – Как можно скорее.

– Куда вы хотите ее забрать?

– Для начала в Упсалу. А потом… – он пожал плечами, – не знаю. Может быть, за границу.

– А в полицию вы звонили?

– А вы?

Дурацкий ответ, но Бремминг прекрасно понял, что имеет в виду Ландон.

– Потому-то вы и не поехали в больницу…

– Я уже насмотрелся на учреждения Сверда. Отвезу ее в Данию или Норвегию.

– Не лелейте чересчур больших надежд. Там вас тоже могут не принять. В Дании уже классифицируют пациентов по весу. Свыше ста килограммов – отказывают в лечении. А для женщин еще меньше. Девяносто килограммов – предел. А в Осло обезьянничают, делают то же, что и в Стокгольме. Открыли особые клиники для толстых.

Ландон не нашелся что сказать. Мог бы и сам додуматься. Вся Скандинавия точно провалилась в открытую Свердом черную дыру. Некуда деться.

Он подавленно промолчал и вышел в кухню. Из спальни до него доносился мягкий, успокаивающий голос врача и тихие, болезненные вскрики Хелены. Низкое солнце просачивалось сквозь изящные бамбуковые жалюзи. Почему-то это ласковое утреннее тепло совсем не обрадовало. Наоборот, он внезапно почувствовал такое бессилие, что опустился на пол, закрыл лицо руками и заплакал – сначала чуть слышно, а потом в голос.

Господи, а как же остальные? Их там так много…

– Что с вами?

Ландон даже не заметил, когда Бремминг появился в кухне.

Пожал плечами и кивнул – ничего страшного.

– Я только хотел сказать, что с Хеленой все в порядке. Обезвоживание, конечно… но я уже принял меры.

Ландон опять кивнул. Молча.

– Ей нужен отдых. Да и вам, как я погляжу, тоже неплохо бы перевести дух.

– Нам надо ехать. – Голос сорвался.

Он откашлялся.

– Давайте сделаем так, – Бремминг выставил ладонь, – я позабочусь о Хелене, а вы, как только придете в себя, съездите в Упсалу за Молли. Здесь самое безопасное место. Никто же не знает, что вы здесь.

– Если они не начали погоню.

– Судя по вашему рассказу, у них сейчас полно других дел. К тому же нельзя везти Хелену в таком состоянии. Они, конечно, могли заметить вашу машину… Так что поставьте “вольво” в гараж и возьмите мою.

Ландон пристально посмотрел на Бремминга. Уже несколько лет назад он решил: в этой стране нельзя верить никому. Ни единому человеку. Особенно врачу.

– Я не хочу оставлять ее опять.

– Я же сказал: позабочусь.

– Я даже не знаю, кто вы такой.

– А я? Я вас знаю еще меньше. Но я вижу ясно: Хелена вам дорога. И мне тоже.

Ландон хотел было возразить, но уловил во взгляде врача такую тоску, что промолчал.

– Ну хорошо. Мы остаемся. Только до тех пор, пока Хелене не станет лучше.

Бремминг протянул руку и помог ему подняться.

– Если вы ничего не имеете против, мне хотелось бы глянуть и на вашу ногу.

– Да нет, это так… – Перед глазами встало безжизненное тело Улы Шёгрена. Он даже почувствовал тяжесть лопаты в руке. – Споткнулся и ударился о камень.

Бремминг выдвинул стул из-под стола:

– Садитесь.

И надавил на колено.

Ландон вскрикнул.

– И вы с такой ногой управляли машиной?

– Да… управлял.

Бремминг открыл было рот, но Ландон его прервал:

– Очень прошу вас, займитесь Хеленой. Ей вы нужнее, чем мне.

– Я почти уверен, что если ей кто-то и нужен, так это вы.

Бремминг встал, подошел к шкафчику и достал упаковку с таблетками.

– У меня есть и посильнее, но тогда я не могу позволить вам сесть за руль. Можно сделать и по-другому. За Молли могу съездить я, но тогда вам надо объяснить очень точно… я плохо знаю Упсалу и к тому же топографический идиот.

– Нет. Поеду я.

– Я так и думал. – Бремминг покачал головой, весьма красноречиво – мол, всегда удивляюсь, насколько деструктивно человеческое упрямство.

Пошел в спальню, но в дверях обернулся: