Бойцовая рыбка - [12]

Неожиданно я осознал, что он выгоняет меня из школы.

«У нас есть направление для перевода тебя в Кливленд», сообщил он мне. Кливленд была школой, куда они отправляли каждого, кто им не нравился. Это не беспокоило меня. Но Биф и его банда были переведены в Кливленд. После нашей драки, Биф и я разошлись по углам. Он остался в своем квартале, я в своем. Но, если я перейду на его территорию, я буду трупом. Я был бы один против половины школы. Биф бы попытал бы шанс побить меня в честной драке. Он не собирался это делать снова. Конечно, я отправлюсь в Кливленд. Все, что мне надо — это автомат и глаза сзади.

«Я не хочу переходить», сказал я. «Посмотрите, у меня были проступки и похуже, чем прогулять половину занятий. Почему сейчас?»

«Расти», сказал он, «они хорошо оборудованы в Кливленде для того, чтобы взяться за твое поведение»

«Да? У них есть решетки на окнах и пуленепробиваемые жилеты?»

Он только посмотрел на меня. «Не думаешь ли ты, что настало время подумать хорошенько о своей жизни?»

И так, я должен был беспокоиться из-за денег, пропьет ли их старик до того, как я получу часть, соберется ли уехать Мотоциклист, и у меня был геморрой в виде копа, собравшегося выбить мне мозги. Теперь к этому еще я был отправлен на территорию Бифа Уилкокса. Следовательно, у меня не было достаточно времени, чтобы серьезно подумать о своей жизни.

Я хорошенько задумался над поступком мистера Харригана. Я имею в виду над тем, что они выкидывали меня из школы. Но я был слегка с похмелья, поэтому я решил не терять энергию.

«Ты начнешь в Кливленде в следующий понедельник, Расти», сказал мистер Харриган. «До тех пор ты свободен».

«Я не пойду», ответил я.

«Альтернативный Вариант Юношеский Исправительный Центр». Он зашелестел листами снова, чтобы показать, что мое время вышло.

Юношеский Исправительный Центр. Хорошенькое дельце. Утех парней было много работы с бумагами до того, как они стали преследовать меня. У меня была неделя, чтобы подумать над решением, до того, как они появятся.

Я покинул его офис с намерением отправиться прямо к его машине и проколоть его покрышки. Но я столкнулся с Коч Раяном в холле.

«Расти-Джэймс, парень, извини», сказал он. Он действительно выглядел сожалеющим. «Я скажу им, что ты будешь хорошим мальчиком», сказал он. «Я скажу им, что ты никогда не доставлял мне никаких хлопот».

Это была ложь, так как я доставлял ему проблемы. Он лишь пытался отшутиться.

«Но это ничего не изменит к лучшему. Я не смогу отговорить их от этого».

«Не беспокойся об этом», ответил я ему. Он посмотрел на меня, словно я был приговорен к смерти. Он, должно быть, думал, что я люблю эту школу. Я не любил, но мои друзья были здесь, но мне было лучше находиться здесь, чем где-нибудь, где были парни Бифа.

«Парень», сказал он мне, «не вляпывайся ни во что, хорошо?»

Я обязан был посмотреть на него, словно он был психом, потому что он продолжил: «Я имею в виду неприятности, которые ты не сможешь побороть».

«Конечно», сказал я и добавил, «мужик».

Это сделало его счастливым. Я очень надеялся, что, когда вырасту, у меня будет занятие лучше, чем быть постоянно рядом с сильным слюнтяем, веря, что его репутация отразиться на мне.

Я действительно чувствовал себя фантастически из-за моего исключения из школы. Я всегда найду, чем заняться летом, и после Рождества, таким образом, я полагал, что проживу.

Никого не было у «Бэнни», кроме самого Бэнни, и даже это было лучше, чем никого. Я не люблю играть в бильярд без аудитории. Я прошелся вниз по улице через несколько кварталов к бару «Эдди и Джо». Несколько парней, кто раньше был в группировке Содомитов, околачивались там. Но скоро после того как я зашел туда, Джо, а может быть Эдди, выставил меня наружу. Затем я отправился к Уэстону Маккоули. Он был там, вместе с какими-то людьми, но они были все остолбеневшие, дикие и обколотые героином. Наркоманы не могут терпеть нормальных людей вокруг себя, поэтому я ушел, чувствуя настоящую печаль потому, что Уэстон был младшим лейтенантом у Содомитов. Он был мне более близким другом, чем Мотоциклист. У Мотоциклиста не было друзей, я осознал это, когда я перестал печалиться о Уэстоне. У него были поклонники и враги, но я никогда не слышал, чтобы кто-то называл себя его другом.

Затем пришло время, когда Пэтти возвращалась домой из школы. Она ходила в Католическую школу для девочек. Ее матушка не хотела, чтобы она была рядом с парнями. Пэтти считала это забавным. Она была из тех девочек, кто якшался с парнями уже в девять лет.

Я ждал ее на автобусной остановке, куря сигарету и валяя дурака, наблюдая за беспокоящимися проходящими мимо людьми. Вы были бы удивлены, как много людей беспокоятся за четырнадцатилетнего подростка.

Пэтти слезла с автобуса и пошла мимо меня, словно не замечая.

«Хэй», сказал я, бросая сигарету и пробегая вперед несколько шагов перед ней, «в чем дело?».

Она резко остановилась, уставилась на меня, и сказала о том, что я мог сделать.

«Что с тобой?» спросил я ее. Я становился раздраженным.

«Я слышала все о твоей маленькой вечеринке», сказала она. Я должно быть выглядел как пустое место, поскольку я себя чувствовал так. Она продолжила: «На озере. Марша Кирк была там. Она все мне рассказала»