Бой 28 июля 1904 года - [26]
В том же 1899 г. был проведен опытный расстрел металлических щитов с деревянной отделкой на опытной батарее в Карлскроне (Швеция). Цель опытов — проверить способность разрывных снарядов зажигать дерево. Вывод — способность зажигать дерево несколько преувеличена (имеется в виду опыт сражения при Ялу и Сантьяго-де-Куба). Обстрел целей велся бомбами, снаряженными порохом (то есть снарядами, аналогичными тем, что употреблялись в японо-китайской и испано-американской войнах). Весьма вероятно, что в большинстве случаев первым загоралось не дерево, а драпировка, матрасы и т. д., от которых огонь переходил на дерево. Расследование, проведенное по факту возгорания части опытной палубы, пришло к выводу о том, что причиной возгорания стало воспламенение конопатки (то есть кроме дерева на боевых судах много материала, могущего служить пищей огню).
Перед русско-японской войной специалисты по артиллерии в разных странах прекрасно знали о качествах используемых взрывчатых веществ, и каждый военно-морской флот выбирал себе то взрывчатое вещество, которое более отвечало тактическим представлениям моряков. Пироксилин и бездымный порох — выбор русского военно-морского командования.
Английский флот также предпочел употреблять два вида взрывчатых веществ. Liddite common shell (лиддитовая фугасная бомба кованой стали) снаряжался лиддитом, a Nose-fused common shell (фугасная бомба стальная с головным взрывателем) и Pointed-common shell (фугасная бомба стальная) снаряжались дымным порохом (фугасность 30 куб. см, что в 14 раз меньше фугасности пироксилина).
На кораблях русской флота употреблялись ударные трубки трех типов:
а) мгновенного действия (донная трубка Барановского);
б) с замедленным действием (трубка с детонатором из сухого пироксилина, называемая в литературе донной двухкапсюльной трубкой Бринка). Взрыватель ввинчивался в дно или в донный винт снаряда с внутренней стороны;
в) дистанционная трубка двойного действия с 12-секундным горением, типа Норденфельда (для сегментных снарядов).
Сведений о единичном или массовом использовании донных трубок Барановского нет, при этом самой употребляемой трубкой для бронебойных и стальных фугасных (палубобойных) снарядов была трубка с детонатором из сухого пироксилина:
Принцип работы донной двухкапсюльной трубки Бринка был следующий. При выстреле разгибатель (1) движется назад и разжимает предохранитель (2). Тупой боек (3) в полете снаряда не удерживался предохранителем и прикосновение тупого бойка к винтовочному капсюлю (4) с толстым дном было безопасно. При ударе о преграду тупой боек (3) воспламенял винтовочный капсюль (4), после чего воспламенялась пороховая петарда (5).
Горящая пороховая петарда заставляла двигаться вперед заостренный алюминиевый боек (6), преодолевая сопротивление предохранительной гильзы с разрезными краями (7). Алюминиевый боек накалывал и воспламенял капсюль-детонатор (8) с 2 г гремучей ртути, которая воспламеняла в запальном стакане две шашки (9) сухого пироксилина (общий вес 45 г), после чего снаряд взрывался.
Вообще при косвенной встрече снаряда с небронированными частями, водой сила набегания ударника, вызывающая накол капсюля-воспламенителя, невелика. Трубочные капсюли начала XX века давали 100 % воспламенение при затрате энергии около 1600 г×см (при заостренных бойках). Винтовочный капсюль, примененный в донной двухкапсюльной трубке Бринка, воспламенялся от удара тупым бойком при затрате энергии не менее 13 000 г×см. То есть для того, чтобы воспламенить винтовочный капсюль, необходимы были большие затраты энергии для удара тупого бойка, что достигалось при резком торможении снаряда при ударе и пробивании броневой плиты. После пробития брони наличие второго капсюля позволяло обеспечить подрыв снаряда после углубления внутрь корабля или же сразу после преодоления броневой преграды.
При ударе в небронированные части и при падении в воду, когда винтовочный капсюль мог быть не воспламенен из-за малой энергии тупого бойка, трубка могла не срабатывать, и снаряд не разрывался. С другой стороны отмечалось, что вообще донные ударные трубки с замедлителями, хорошо срабатывали при нормальном ударе, но оказались менее надежны при косвенных ударах, при которых снаряды часто не разрывались.
Русские артиллерийские офицеры отмечали большое удобство унификации снарядов корабельной и сухопутной артиллерии, введенной в 1893 г. по инициативе вице-адмирала С. О. Макарова (береговые батареи без проблем стреляли снарядами, переданными с кораблей). Унификация, однако, не коснулась взрывателей, так как морские ударные трубки не взводились при выстреле сухопутных гаубиц (начальные скорости у орудий на батареях меньше, чем у корабельных пушек) и не давали разрыва при ударе снаряда о землю. В результате артиллеристам пришлось пренебрегать безопасностью при выстреле и ослаблять в трубках предохранители.
В японском флоте на вооружении состояло несколько типов ударных трубок. В бою 27.01.1904 г. у Порт-Артура некоторые японские снаряды, попавшие в землю при обстреле береговых укреплений и батарей, не взорвались и были разоружены. На одном из 12" снарядов была установлена ударная трубка мгновенного действия английского производства.
