Ботоксные дневники - [5]

— Да, — соглашается Люси уже с несколько меньшим воодушевлением.

— Нет, правда, из всех знакомых мне мужчин он единственный, чью кандидатуру на роль мужа я рассмотрела бы всерьез. Ничего, что я это говорю?

— Ну что ты, продолжай, — подбадривает меня Люси. — В последнее время наши отношения с Дэном не очень меня удовлетворяют, так пусть они порадуют хоть тебя. Знаешь, наша жизнь часто кажется другим пределом мечтаний, хотя сами мы находим ее ужасно скучной. Надеюсь, ты меня понимаешь.

Что удивляет меня в Люси больше всего, так это то, что, имея сказочно интересную работу, троих замечательных детей, «мерседес» и огромный дом, временами она чувствует себя по-настоящему несчастной. Она называет это кризисом среднего возраста и почему-то уверена, что мне такое состояние прекрасно знакомо.

— Ты же понимаешь, что я хочу сказать, правда? — спрашивает она, наклоняясь ко мне.

Что ж, может, и понимаю. Когда-то я и сама испытывала нечто подобное. И, в конце концов, даже рассталась с Жаком.

— В конце концов, ты ведь рассталась с Жаком, — говорит Люси.

Господи, неужели она еще и умеет читать мысли?

— Да, рассталась, — подтвердила я. — Хочешь в сотый раз услышать, почему я это сделала, в то время как все вокруг считали меня сумасшедшей?

Люси улыбнулась:

— Нет, мне кажется, я уже поняла.

— А как твои дела? Когда ты звонила из Лос-Анджелеса, мне показалось, у тебя есть новости.

— Ну, не то чтобы новости. — Люси глубоко вздыхает, и по ее лицу видно, что она готовится сообщить мне нечто важное. Однако вместо этого подруга лишь качает головой. — Ничего особенного. Просто один коллега пытался со мной флиртовать. Завести роман на пару дней. Но ведь я замужем — и уже давно перестала думать о сексе.

Мы обе смеемся, и мне становится понятно, что Люси хочет сменить тему. Я абсолютно уверена, что у этой истории есть продолжение, однако прекращаю расспросы.

— А как твоя личная жизнь? — спрашивает Люси. — Все еще встречаешься с тем художником?

— С каким художником?

— Ну, с тем, с которым познакомилась перед моим отъездом в Лос-Анджелес.

Я делаю гримасу:

— Всего-то один раз и встретились. Когда я увидела его без одежды, сразу поняла, что у нас ничего не получится. К тому же у меня больные колени и все такое прочее…

Люси хохочет так, что на глазах у нее выступают слезы. В глубине души мне приятно, что моя жизнь, лишенная радостей регулярного секса, вызывает у нее такой живой интерес. Если уж вы обречены на сто одно неудачное свидание, так пусть у вас хотя бы будет благодарная аудитория.

— Возможно, у меня для тебя кое-кто есть, — говорит Люси, вертя в руках палочки для еды.

— Ради Бога, только не очередной персональный инструктор.

— Ну конечно, нет. Он пластический хирург. Его зовут Питер Пауло.

— Люси, скажи честно, ты хочешь найти мне мужчину или пластического хирурга? Иногда, кажется, что ты составляешь мне расписание, а не устраиваешь свидания.

— Детка, одно другому не мешает. Только представь: если вы с доктором Пауло понравитесь друг другу, я смогу получить скидку на ботоксные инъекции.

— Ты делаешь инъекции? — Я стараюсь не показать удивления, но у меня ничего не получается.

— Конечно, а ты разве нет?

— Шутишь? Я вполне обхожусь увлажняющим мылом «Дав».

Я придвигаюсь поближе и впиваюсь глазами в безупречно-фарфоровое лицо подруги. Только теперь я замечаю, что на лбу у нее нет ни одной морщинки, так же как в уголках глаз, где у меня уже начали появляться «гусиные лапки». Неужели она никогда больше не сможет изобразить удивление или гнев?

— Фу! — говорю я громко и тут же пугаюсь, наверно, даже больше, чем Люси.

Подруга резко отодвигается от меня, расплескав воду в стакане.

— Джесс, что с тобой? Ты сошла с ума?

— Прости, просто я хотела убедиться, что твое лицо сохранило подвижность.

— Конечно, сохранило, — фыркает Люси, ставя стакан на стол, — за исключением лба. Но часто ли ты выражаешь эмоции с его помощью?

Некоторое время я перевариваю услышанное. Однако никак не могу поверить, что Люси, которая беспокоится даже о том, не повредят ли ее здоровью листья салата, решилась на такие опасные инъекции. Наконец ко мне возвращается дар речи.

— Я думала, твое тело — храм.

— Конечно, храм, — смеется она, — просто я не хочу превратиться в мощи святого Иоанна.

— Господи, Люси, никто из моих знакомых не выглядит так потрясающе, как ты.

— Спасибо, ты очень добра, но в Голливуде такие инъекции для всех женщин старше тридцати — самое обычное дело. Там уверены, что первую мини-подтяжку нужно сделать еще до двадцати трех — потом уже слишком поздно.

— Боже, какая глупость!

— Никто, кроме тебя, не считает это глупостью, — замечает она сухо и достает из сумочки зеркальце, чтобы подкрасить губы. — Массовка в расчет не принимается. В моем шоу не должно быть моделей старше тридцати четырех лет, иначе они не заинтересуют рекламодателей, кроме разве что производителей Виагры.

— Или «Депендз»[7] — весело добавляю я.

На этом разговор заканчивается. Прежде чем я успеваю спросить о чем-либо еще, Люси бросает быстрый взгляд на часы:

— Дорогая, мне очень жаль, но я должна бежать. — Она хватает счет и оставляет на столе стодолларовую купюру. — Ты свободна в пятницу? — Не дожидаясь ответа, она продолжает: — Я уже сказала доктору Пауло, что ты сможешь с ним встретиться.