Босс - [73]

Джек обнял ее.

— Как я и говорил, жизнь — куча дерьма.

— Я поехала в Рино и получила развод. Не для того, чтобы вновь выйти замуж, но чтобы, прости меня, Господи, этот негодяй не смог потребовать часть моих заработков.

— Бекки…

Она поцеловала его.

— Тебе чего-то хочется?

Он кивнул.

— Мне тоже. С джентльменом. Ты же не пустишь в ход кулаки, верно? И не будешь кусаться? Ни о чем не волнуйся. Я давным-давно перевязала трубы. Но и не сдерживайся! Я хочу получить тебя целиком!

Она разделась, быстренько настроила его язычком и широко раздвинула ноги. Джек долбил ее изо всех сил, но она все шептала: «Еще! Еще!»

Потом они пообедали в ресторане.

— Я сомневаюсь, что мы увидимся еще раз, Джек. Тебе следует об этом забыть. К твоей жизни это не имеет никакого отношения. Случайность, ничего больше. Для меня тоже. Но ты чертовски хорош. Надеюсь, твоя жена это ценит.

В номере мотеля Джека встретил букет запахов: пота, сигаретного дыма, каких-то духов или одеколона. Он позвонил Энн и говорил с ней минут десять. Сказал, что любит ее, и услышал, что она любит его.

Помимо того случая в Новом Орлеане, когда ему сделали минет на сцене (об этом он потом сожалел, потому что позволил четверым своим знакомым лицезреть собственную похоть), Бекки Мерфи стала первой, с кем он изменил Энн после свадьбы. Джек решил, что она будет и последней: только идиот мог ставить под угрозу брак с такой женщиной, как Энн.

4

В то лето Джон не смог приехать в Гринвич. Он прошел собеседование в Аннаполисе и получил приказ прибыть туда в июне, чтобы пройти курс начальной подготовки, предшествующий учебному году.

Джек и Энн поехали в Бостон на выпускной вечер Джона, окончившего среднюю школу. Естественно, на вечере присутствовали Кимберли и Додж. Женщины встретились впервые и не могли удержаться от оценивающих взглядов.

Кимберли исполнилось сорок три. Хотя она излучала уверенность в себе, этой самой уверенности, по правде говоря, она не чувствовала. Додж постоянно донимал ее требованиями похудеть, но Кимберли могла этого добиться лишь строжайшей диетой, отчего становилась крайне раздражительной. В итоге она набрала двадцать лишних фунтов, которые, конечно же, сказались на ее фигуре. Так что Кимберли не могла не позавидовать стройности и элегантности Энн.

Энн прибыла в шелковом платье, сшитом так, что ее правое плечо оставалось обнаженным, зато левую руку рукав прикрывал чуть ли не до локтя. Левое запястье украшал браслет из трех ниток жемчуга, правое — золотая цепочка. В руках Энн держала сумочку из крокодиловой кожи и черные перчатки, которые, по наблюдениям Кимберли, ни разу не надела. Как обычно, Энн использовала минимум косметики, челочка падала ей на лоб.

Кимберли смотрелась эффектно в кремовом льняном пиджаке поверх черного, в обтяжку, платья, но не могла не задаться вопросом, не выглядит ли ее наряд безвкусным в присутствии той, кто входит в десятку наиболее элегантных женщин Америки.

Когда Энн только вышла замуж за Джека, ей хотелось встретиться с Кимберли, понять, какая она. Теперь же, когда эта встреча произошла, Энн обнаружила, что Кимберли не произвела на нее никакого впечатления, ни плохого, ни хорошего. Кимберли больше не играла никакой роли ни в жизни Джека, ни в ее жизни, поэтому Энн не считала, что должна хоть в чем-то соперничать с первой женой своего мужа.

Кимберли, со своей стороны, тонко чувствовала нюансы. Она заметила, что Энн воспринимает ее с полным безразличием, и разозлилась.

Однако постаралась держаться в рамках приличий.

— Я давно хотела встретиться с вами, — улыбнулась она Энн. — Я видела ваши фотографии в журналах, но в жизни вы лучше.

— Благодарю за комплимент. Я тоже рада повидаться с вами.

Позже, в доме на Луисбург-сквер, где Додж и Кимберли устроили прием в честь Джона, Харрисон Уолкотт отвел Джека в сторонку и сказал, покачав головой.

— Признаюсь тебе, Джек, я очень удивлен. Они же уведут у тебя компанию.

— Уже увели. Но щедро заплатили за нее. А кроме того, открыли передо мной новые перспективы. Харрисон, золотые денечки радио сочтены. Телевидение превратит всех слушателей в зрителей.

— Я читал, что осенью выходит в эфир «Шоу Салли Аллен». Ты думаешь, она сможет конкурировать с Милтоном Берлем?[72].

— Не сможет. У нас слишком мало станций, чтобы конкурировать с Берлем. Но ей это и не нужно. Мы выпускаем ее не в противовес Берлю.

— А сколько у вас будет станций? — поинтересовался Харрисон.

— К началу сезона — четыре. И все наши радиостанции будут непрерывно твердить о том, какая забавная эта Салли Аллен. В журналах о ней пройдут статьи. Мы разбудим в людях интерес к Салли. Они захотят ее увидеть. Тогда мы увеличим число станций.

— У тебя впереди тяжелое время. Конкурировать с телевещательными сетями ой как нелегко.

— Согласен. Мы никогда не получим такого высокого рейтинга, как они. Но прогресс на этом не остановится. Придет время, когда мы не будем транслировать сигнал по воздуху. Он пойдет по кабелям. И тогда на любом столбе на вашей улице будут соседствовать электрические провода, телефонные и телевизионные.

Харрисон Уолкотт улыбнулся:

— В двухтысячном году.