Боснийский ад - [3]

— А мне? — улыбаясь, спросила от двери Исабель.

Он улыбнулся в ответ и потянулся за другой банкой. 

Она села по другую сторону кухонного стола, и они несколько минут провели в молчании. И он заметил, что она уже не улыбается.

— Тебя что-то тревожит? — спросила вдруг она.

«Ты», — подумал он.

— Ничего особенного, — сказал он. — Разве что будущее. Мне же еще не приходилось выходить в отставку. Странное ощущение. — Он вдруг усмехнулся. — Кстати, отставка на носу, а мы еще и не решили даже, на каком континенте будем жить. 

— А куда торопиться? — спросила она. — Пусть хоть Рождество пройдет. — Она поставила полупустой стакан. — Ты по-прежнему хочешь рыбу с жареной картошкой? — спросила она. 

— Угу, я займусь ими.

— Ну, оставайся здесь. А я хочу немного подышать свежим воздухом.

«И побыть немного в одиночестве», — подумал Дохерти. 

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Si, noes problema.

Дохерти, попивая пиво, задумался, много ли домов в Глазго, где все четверо обитателей частенько переходят в общении с английского на испанский и обратно, даже не замечая этого. На последнем он заговорил после полугодового скитания по Мексике после смерти Крисси. Исабель овладела искусством билингвизма задолго до встречи с ним, во время семилетнего изгнания в Англию. 

Но вряд ли языковые странности были самой удивительной причудой в их отношениях. Когда они познакомились, он был ветераном САС с десятилетним стажем, а она — одним из немногих оставшихся в живых членов аргентинского городского партизанского движения. Если бы в «Сан» узнали обстоятельства их брака, то, надо полагать, статья вышла бы под заголовком что-нибудь вроде «Герой САС обвенчался с красной аргентинкой». 

Общественное мнение, особенно либеральное, представляло себе это движение сборищем высоко тренированных штурмовиков правого толка. Часть правды в таком представлении была, особенно после многочисленных акций парашютистов в восьмидесятых годах, но только часть. Как среди ветеранов, так и среди новичков в САС было немало людей, подобных Дохерти, выходцу из семьи с сильными лейбористскими традициями, и потому не склонных допустить проникновения правых влияний в какие бы то ни было воинские формирования. 

По возвращении с Фолклендов и памятуя о состоянии Исабель, Дохерти серьезно размышлял, стоит ли продолжать службу в армии. К тому времени он решил, что уже ни одна из задач, возлагаемых на него сменяющимися британскими правительствами, серьезно его не волнует. А когда приходит такое настроение, самое время подавать заявление об отставке. 

Итак, большую часть из прошедших десяти лет они прожили вне Херефорда. Она во время миссии в Аргентине работала под маской автора путеводителей, и пара запросов подтвердили, что рынок подобных книг расширяется с огромной скоростью. Она так и не закончила ту, которая посвящалась южной Аргентине, но предложение стать третьим членом группы, работавшей под таким же прикрытием в Чили, было с радостью принято, и это уже привело к написанию двух других книг о странах Центральной Америки. А это означало, что она уезжала из дома на несколько недель, но и Дохерти частенько надолго отлучался за границу, особенно после перевода в разряд инструкторов САС. Всякий раз, когда представлялась такая возможность, они путешествовали вместе, и Дохерти все сильнее влюблялся в Латинскую Америку, с тех пор как впервые увлекся Мексикой. 

Затем появилась Мари, а спустя два года и Рикардо. Исабель теперь была вынуждена ограничиваться по большей части ролью редактора, что оплачивалось выше, но было гораздо менее интересно. Теперь же, когда Рикардо приближался к школьному возрасту, а Дохерти лишь неделя оставалась до увольнения в запас, наступал момент принятия серьезного решения. Чем заниматься дальше? И оставаться ли жить в Шотландии или перебираться в Латинскую Америку? Как говорила Исабель, торопиться было некуда. Недавно она унаследовала — к собственному удивлению — несколько тысяч фунтов стерлингов от матери, адом, в котором они сейчас жили, являлся, в сущности, подарком Лиэма Макколла. Священник получил в наследство коттедж на острове Харрис, что в составе Гебрид, и решил уехать туда, предложив семейству Дохерти в пользование на неопределенное время свой дом в Глазго. 

Возможно, торопиться и некуда, но как бы Дохерти ни нравилось проводить время с Исабель и детьми, бездельничать он не привык. Военная жизнь чревата чередой безмятежных периодов, но всегда остается шанс, что на следующий же день ты будешь брошен в точку на другой стороне Земли, где от тебя потребуются все резервы ума, тела и души. И Дохерти понимал, что должен найти себе достойное занятие, во всяком случае то, с чем можно было бы сражаться. 

Он принялся расставлять тарелки, соль, кетчуп и уксус. Как раз вовремя, поскольку удивительный аромат жареной рыбы и картошки выбрался за входную дверь и достиг носа его жены. 

— Тебе треску, а мне пикшу, — сказала она, раскладывая порции по тарелкам. — А я купила вина, — добавила Исабель, извлекая бутылку из кармана пальто. — Я подумала... 

В гостиной зазвонил телефон.

— Кто бы это мог быть? — спросила она, направляясь к аппарату.