Босая в зеркале. Помилуйте посмертно! - [98]

28 апреля 1981 года. Вновь я перечитывал большого гуманиста Льва Романовича Шейнина, и хотя «Записки следователя» моя собственная книга, которую товарищи читают по очереди, выписал в блокнот любимые и бесценные сердцу истины:

«…в нашей стране, у нашей родины не может быть потерянных людей, пасынков».

«…Смысл закона в том, чтобы он помогал людям жить, а не умножать их несчастья. Так, и только так надо толковать законы. И так надо их применять…»

«…мне приходилось несколько раз наблюдать обвиняемых, моральный облик которых при всем том, что они действительно совершили, был не ниже морального облика их следователей, обвинителей и судей, а иногда, к нашей беде, в чем-то и выше…»

Гэрэлма, родная, ты видишь, что я, как наш библиотекарь Иванка, начал тоже собирать крупицы мудрости по зернышкам:

«У нас нет негуманных профессий, а есть негуманные люди».

Узнаешь себя? Администрация зачитывалась, а зэки записывали…

Письмо 59

Богоравная моя — Алтан Гэрэл!

Поздравляю тебя с Первомаем!

Прими мои корявые вирши:

О, муки снов!

Мучительнее яви,

Неудержимые, как лава,

Яростные муки!

Сны совести больной, сны вещие!

Течет, сочится алый ручеек

Из раненого сердца.

Как сердце разрывается в клочья,

Пока не лопнет!

И пенится кровавый водопад,

Шлифует шершавый алмаз.

О род людской, гляди —

В каких провалах адских

Судьба шлифует бриллианты

Для Золушкиной сказки!

Как мне выжить?

Как жить во тьме неволи?

Не волк среди волков,—

Но вой на сто ладов

Терзает воздух. Солнце и Луну,

И на раны льет и льет

Раствор горючей соли.

Но как мне чужд

Гадкий культ нытья.

И скулежный вой

Роет нам дыру!

Письмо 60

Здравствуй, моя степнячка — Алтан Гэрэл!

Сегодня 20 мая, среда, год 1981-й. Получил от тебя телеграмму, большое спасибо. А письма твоего «Об убийцах человечества» в большом конверте до сих пор не получил, не знаю причину задержки, может, оно сверхострое и над его смыслом бьются умы ИТУ. Передохнули мы с тобою немножко в нашей переписке и начнем с новою силою. Я был озлоблен в последние полмесяца, пока от тебя не было никаких вестей. Неужели ты не смогла дать телеграмму, что тебя упекают в больницу? А ведь я мог подумать, что ты уехала куда-нибудь, к кому-нибудь. Обычно на Майские праздники стараются не ложиться в больницу… В эти минуты, когда читаешь эти строки, ты думаешь, что я ревную тебя. Да, совершенно верно, опять вынужден «хвастаться низменным чувством собственности», как ты выразилась в одном из своих писем. Здесь, в зоне, я говорил тебе о том, как же можно быть голодным, сидя на мешке с продуктами? Слишком разные мы с тобою люди. Меня бесит разговор о ревности, который сам же завожу без улик, и мне трудно будет остановиться даже в письме, таков мой недостаток, этот порок у меня в крови, и ничем его не вырвешь, не выжжешь, я ревностью навеки прокаженный. И чтобы остановиться, я ногтем больно ковырял свой пуп.

Перехожу ко второму больному вопросу — к выходу на кол. поселение. Сколько воды утечет из Печоры в Баренцево море, пока пройду комиссию и суд?! Как мне надоели все эти пустые песни! Но все равно я представляю себя на поселении, отрастут мои волосы, буду щеголять в самых дешевых и простых костюмах, может, сам научусь шить на ручной машинке, ты же будешь кроить. Не нужны мне и парфюмерные прелести, мне достаточно крема после бритья. Нужно запастись спортивками и кроссовками.

Алтан Гэрэл! Зачем ты в каждом письме пишешь, чтобы я скорее выходил на поселение, шлешь подобные телеграммы? Можно подумать, что я — начальник тюрьмы и сам себе судья. Бедная, сколько ты учила меня, как сидеть в тюрьме, а теперь учишь — как мне выйти на поселение. Как ты далека от этой системы, словно инопланетянка на Марсе! За всю твою наивную святость люблю тебя пуще прежнего. Не реви, не мучайся, если никак не удастся выйти на поселение, то через два годика мне светит УДО. Есть такое условно-досрочное освобождение. Но его надо заслужить особо. Мелентий

Письмо 61

Здравствуй, родненькая Алтанхан!

Сегодня 8 июня 1981 года, понедельник. Он прекрасен тем, что я получил от тебя письмо с французскими духами и стихами, нанюхался так, что голова кружится, а тебя все нет и нет рядом.

Если бы объявили чемпионат тюрем среди зэков по прыжкам в высоту с условием прыгнуть 2 метра 20 сантиметров и выйти в колонию поселения — я прыгнул бы и тем самым доказал бы миру, что преступник может превзойти самого себя и прыгнуть выше собственной грешной головы. Вот до чего ты меня опьянила духами!

Но странно то, что ты пишешь о моем преступлении так, как будто я выбирал, какое лучше мне преступление совершить? Если честно признаться, я нисколько не сожалею о том, что я не совершил такого легкомысленного преступления, как угон машины, хулиганство, драка, поджог и т. п. Человек, который совершает преступление подобное моему, он ведь не думает и не собирается на него идти, как на ограбление государственного банка. Ни капли корысти не было в моем преступлении, а обуяла месть лютого ревнивца в роковом змеином клубке. Змеи же сами оплетаются в клубок… Я вырвался из этого клубка в тюрьму, чтобы встретить тебя, Алтан Гэрэл. Да, вот он перст Судьбы, если он есть…