Босая в зеркале. Помилуйте посмертно! - [56]
И будто я вчера убил человека — буквы моего письма дрожат, вибрируют, нервно подпрыгивают и сжимаются в бисеринки вместе с сердцем. «Не перо пишет, не чернильница — пишет горюча слеза». Как будто вновь сижу у следователя и впереди неизвестный приговор. Но как хочется верить, что нет и не может быть у сердца заочного суда.
Мелентий
Письмо 26
Засуха писем
Далекая Алтан Гэрэл, здравствуйте!
Сегодня 6 июля 1980 года, воскресенье, вот уже полмесяца ни от кого ни слова. Наш постоянный цензор ушла в отпуск, а письма теперь переданы в другие руки, и никто не спешит, не бежит их проверять и раздавать — устроили нам засуху писем. Я каждый день с тревогой жду вечера, всевозможных писем. Но не видать ни зги, позабыт-позаброшен, никому на свете не нужен. Где томятся и задыхаются от немоты наши бедные письма? Их, наверно, накопилось полный кузов грузовой машины, ими завален чей-то кабинет до потолка.
А нам в тюрьме запрещается вести Дневники. Все наше богатство — это письма, письма, ими дышишь и живешь.
Когда же теперь получу от Вас ответ? Неизвестно. Может, Вы раздумали переписываться со мной? Ответьте хоть словом.
Посылаю Вам стихи:
АЛЬБЕРТ АЗИЗОВ
ДЖОРДАНО БРУНО
Чтобы устоять среди засухи писем в переписке с Вами, Алтан Гэрэл, посылаю Вам великого Джордано Бруно.
Мелентий
Письмо 27
Иванка купается в афоризмах
Здравствуйте, добрая Алтан Гэрэл!
Сегодня 13 июля 1980 года, воскресенье, в пятницу вечером получил от Вас значительное письмо, за что искренне радуюсь и благодарю Вас. Вы мне прислали пожизненный список шедевров мировой литературы, может, до конца дней своих не прочту всего. В библиотеке нашей мыши дохнут с голоду. Постоянно ищу Иванку, нашего библиотекаря, чтобы застать его в библиотеке. Он молдаванин, по профессии был фельдшером, но шмякнул головою об пол своего ребенка. Не хотел он иметь детей? Или не хотел платить алименты? В каком состоянии убил ребенка? Я этого не знаю, но его у нас в зоне ненавидят. Иван Чумордан боится осужденных, чересчур он старается угодить начальству, недавно он меня не пустил в библиотеку — отбирал книги для начальника колонии. То он в кино сидит, то на лекции, пишет, рисует плакаты, занимается оформлением зоны, по сравнению с нами умный и начитанный человек. Но самое смешное, изюминка Иванки — это то, что он собирает в толстые тетради чужие мысли, копит цитаты. Вот такое у него благородное занятие, наш библиотекарь купается в афоризмах, как семга в Печоре, за что его хвалит замполит. И правильно. Голова у Ивана Чумор-дана крупная, самая крупная голова в зоне, неизвестно только — сколько тысяч афоризмов можно начинить в башку за десять лет? Ему тридцать лет, через пять лет выйдет Ивапка с томами афоризмов на поселение колонии и откроет там кафедру мудрости, будет зазывать женщин раскрасивыми посланиями на удочку. Мил человек Иванка, это его так ласково прозвали в его родной деревне в Молдавии, думали — человеком станет. Кто знает, кем он станет со своими афоризмами?
Как читатель, теперь я зависим от Иванки, обещал он откладывать нужные книги. Прочитал Гоголя «Шинель», «Нос», «Портрет». Боже мой! Умер человек из-за шинели несчастной и чертом стал, что ли? А нам государство выдает всем новые ватные телогрейки, и никому не понять позорных унижений Акакия Акакиевича из-за шинели. Таковы мы, зэки, привыкли ко всему готовому под конвоем.
В харьковской колонии библиотека была приличная, не такая убогая, как наша. Там я прочитал Алексея Толстого, добрался до «Гиперболоида инженера Гарина», но не успел прочитать, привезли нас, 77 преступников — уголовников, насильников, тех, кто «пострашнее», на Север, чтобы летом нами кормить комаров, а зимою отмораживать по частицам конечности.
Алтан Гэрэл! Не бойтесь, уверяю Вас, что займусь серьезно самообразованием, хотя «Рожденный ползать — летать не может»… Читаю биографию Ленина, более семисот страниц, кровно заинтересовался. Сижу, в поте лица пишу Вам это письмо после отбоя — бац! Дежурные контролеры с обходом нагрянули — и пожалуйста, Мелентий Семенович лишился права пользоваться ларечком на июль месяц. А нарушение занесут в личное дело без предупреждения. На Севере и тюремщики лютые, как морозы, откроешь рот, плюнут туда.
Завершаю писанину. Вовремя утром не встанешь — лишат свиданки на полгода. У Иванки не было ни одного нарушения режима, может, поэтому его окрестили кличкою — Мифом, а меня — Графом.
Спокойных снов Вам, добрая Алтан Гэрэл!
Мелентий Мелека
Письмо 28
Клубок змей
Как мучают меня июльские белые ночи! Извиваюсь бессонницею червоточною. Удалось было заснуть, но приснился омерзительный сон.
Аннотации в книге нет.В романе изображаются бездушная бюрократическая машина, мздоимство, круговая порука, казарменная муштра, господствующие в магистрате некоего западногерманского города. В герое этой книги — Мартине Брунере — нет ничего героического. Скромный чиновник, он мечтает о немногом: в меру своих сил помогать горожанам, которые обращаются в магистрат, по возможности, в доступных ему наискромнейших масштабах, устранять зло и делать хотя бы крошечные добрые дела, а в свободное от службы время жить спокойной и тихой семейной жизнью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В каждом доме есть свой скелет в шкафу… Стоит лишь чуть приоткрыть дверцу, и семейные тайны, которые до сих пор оставались в тени, во всей их безжалостной неприглядности проступают на свет, и тогда меняется буквально все…Близкие люди становятся врагами, а их существование превращается в поединок амбиций, войну обвинений и упреков.…Узнав об измене мужа, Бет даже не предполагала, что это далеко не последнее шокирующее открытие, которое ей предстоит после двадцати пяти лет совместной жизни. Сумеет ли она теперь думать о будущем, если прошлое приходится непрерывно «переписывать»? Но и Адам, неверный муж, похоже, совсем не рад «свободе» и не представляет, как именно ею воспользоваться…И что с этим делать Мэг, их дочери, которая старается поддерживать мать, но не готова окончательно оттолкнуть отца?..
«Эдвинъ Арнольдъ, въ своей поэме «Светъ Азии», переводъ которой мы предлагаемъ теперь вниманию читателя, даетъ описание жизни и характера основателя буддизма индийскаго царевича Сиддартхи и очеркъ его учения, излагая ихъ отъ имени предполагаемаго поклонника Будды, строго придерживающагося преданий, завещенныхъ предками. Легенды о Будде, въ той традиционной форме, которая сохраняется людьми древняго буддийскаго благочестия, и предания, содержащияся въ книгахъ буддийскага священнаго писания, составляютъ такимъ образомъ ту основу, на которой построена поэма…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
Томмазо Ландольфи очень талантливый итальянский писатель, но его произведения, как и произведения многих других современных итальянских Авторов, не переводились на русский язык, в связи с отсутствием интереса к Культуре со стороны нынешней нашей Системы.Томмазо Ландольфи известен в Италии также, как переводчик произведений Пушкина.Язык Томмазо Ландольфи — уникален. Его нельзя переводить дословно — получится белиберда. Сюжеты его рассказав практически являются готовыми киносценариями, так как являются остросюжетными и отличаются глубокими философскими мыслями.