Борис Шереметев - [10]
Из задумчивости Шереметева вывел знакомый голос канцлера:
— А почему мы не танцуем?
Кинский был в одеянии турецкого паши, и тоже в маске, а рядом с ним, тоже в маске, стоял капеллан.
— Я не умею, — признался, смутившись, Борис Петрович.
— Ну что ж, сие простительно воину. Позвольте, Борис Петрович, представить вам посланника Венеции Рудзини. Поскольку вы следуете на его родину, он может оказаться вам весьма полезен. Господин Рудзини, — обернулся Кинский к капеллану, — представляю вам посланца его величества царя великой России, извечного военачальника, Бориса Петровича Шереметева. Надеюсь, коллегам союзных государств есть о чем перемолвиться.
И Кинский-паша исчез так же незаметно, как и появился, растворившись в веселой толпе масок.
Молчание меж посланниками несколько затянулось, и Рудзини, сочтя это уже неприличным, спросил:
— Вам нравится маскарад?
— Да, — отвечал Шереметев, напряженно пытаясь придумать вопрос собеседнику, дабы продлить нить разговора. Наконец осенило: — Скажите, господин Рудзини, а император сейчас здесь?
— Его нет. Наследники здесь.
— Наследники? Где они?
— А вон — тот молодой человек, что танцует с белокурой красавицей, — это старший сын императора Иосиф, ему девятнадцать лет, но уж семь лет он числится королем римским.
— Гм… — покачал удивленно головой Шереметев.
— Это что!.. — вдохновился Рудзини. — С девяти лет до двенадцати он был королем Венгрии. Он первый наследник императора.
— А второй?
— Второй — Карл, ему двенадцать лет. Вон у той стены рядом с высоким господином в тирольской шляпе стоит мальчик, наряженный рыцарем, это он — Карл VI. Этого скоро ждет испанская корона, разумеется после смерти Карла II. Если он воцарится в Испании, станет Карлом III.
— Но ведь и Франция рассчитывает на эту корону.
— То-то и оно. Миром не кончится, быть войне. Но, помяните мое слово, император Леопольд победит и корона Испании будет за его младшим сыном.
— Почему вы так уверены?
— Потому что на сегодняшний день у него лучший полководец Европы.
— Вы имеете в виду Савойского?
— Да. Вот тот господин в тирольской шляпе и черной маске и есть Евгений Савойский — герой Зента, гроза турок.
В это время танец окончился и римский король Иосиф, проводив свою красавицу на место, подошел к Евгению Савойскому и о чем-то оживленно заговорил. К ним подошли еще двое.
Рудзини продолжал:
— Это князь Сальм — друг наследника, а второй — Штаремберг, будущие министры у него. Очень умные господа.
— Благодарю вас, господин Рудзини, за ценные сведения.
— Я был рад услужить вам, ваше превосходительство. Но у меня есть и к вам вопрос, не подумайте ничего плохого, простое любопытство: зачем ваш царь, бросив страну, поехал за границу?
— Хых… — усмехнулся Шереметев, — об этом, видимо, надо спросить его самого.
— Ради Бога, не подумайте, что я хочу проникнуть в какую-то вашу тайну. Упаси Бог! Но для нас, венецианцев, это странно. Дело в том, что наш правитель — дож — не имеет права покидать страну ни на день, ни на час. А тут бросить такую огромную, бескрайнюю Россию… Это, извините, не укладывается в голове.
— Ну, за него остались править его помощники… министры.
— И у нашего дожа есть помощники, Большой совет, канцлер, наконец, однако дож — главнокомандующий и должен всегда находиться у кормила власти. Представьте себе: кормчий оставляет штурвал корабля — ведь это же гибель кораблю.
— Ну, это если он один на корабле. А если есть помощники, для чего же они? Команда, матросы, шкипер. А наш государь поехал с Великим посольством для приискания союзников против неверных, ну и чтобы ознакомиться со строительством кораблей.
— Но я слышал, он едет инкогнито. Для чего?
— Чтоб не привлекать внимание назойливых зевак. Государь терпеть не может ротозеев. Кстати, он намерен после Голландии побывать у вас в Венеции.
— О-о, это было бы прекрасно!..
— Ему очень понравились ваши инженеры, оказавшие большую помощь армии под Азовом. Он хочет ознакомиться в Венеции с судостроением. Государь наслышан, что у вас хорошо отлажено строительство галер.
— Да, да, да! — с гордостью отвечал Рудзини. — Это многовековая традиция. У наших галер хороший ход и маневренность. И потом, у нас обучается сейчас несколько ваших русских.
— Я знаю, государь отправил их еще в январе. Но он сам любит все попробовать, увидеть своими глазами.
— О да, ему будет что у нас посмотреть и потрогать руками. Мы будем рады принимать такого высокого гостя. С вашего позволения, я могу сообщить правительству об этом?
— Стоит ли, господин Рудзини, я скоро сам буду у вас и передам дожу письмо государя.
Шереметеву понравился венецианский посланник, столь доброжелательно удовлетворивший его любопытство. Жаль, конечно, что наследники были в масках. Но теперь, если доведется ему быть не в маскараде, а на балу или приеме, он уже узнает их. Тем более Савойского.
Как и обещал канцлер, ровно через неделю император принял Шереметева в галерее дворца «Фаворит». Борис Петрович вручил Леопольду грамоту царя, тот поинтересовался здоровьем Петра, успехами в войне с неверными.
