Борис Парамонов на радио "Свобода" 2006 - [8]

Олтман снял 38 фильмов, но только немногие из них имели коммерческий успех. Первым успехом, пришедших, когда Олтману был 51 год, был фильм MASH — аббревиатура полевого армейского госпиталя, действие фильма происходит во время корейской войны. Этот фильм — нарочито грубая комедия, война взята именно как комический абсурд. Публике это понравилось.

Нельзя сказать, что Олтман — прежде всего, если не единственным образом — суровый реалист. Нет, он самый настоящий, и очень тонкий, эстет. У него есть фильм Popeye («Лупоглазый») — это имя популярного героя американских мультфильмов. В этой вещи Олтман взял живых актеров и наделили их пластикой деревянных кукол. Или возьмем другой фильм, имевший коммерческий успех, — Gosford Park. Принято считать, что это детектив с элементами социальной сатиры. Но можно увидеть его и по-другому: как пародию на кинодетектив, игру с формой детектива. Эта игра с киноперсонажами становится особенно ясной, прием обнажается, когда появляется сыщик с повадками Жака Тати в незабываемых его картинах «Отпуск господина Юло» и «Мой дядя».

Изысканный искусный мастер, Роберт Олтман делал не только тончайшие ювелирные изделия, но и создавал монументальные картины современности. Таков его лучший, великий фильм Nashville — эпос Америки, американская «Война и мир». Действие фильма разворачивается на традиционном фестивале песен в стиле кантри. Герой этого фильма — американский народ, народный океан, смыкающий свои волны над низинами повседневности. Из полиэстера и кока-колы создан образ великой страны, непобедимой Америки.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/290634.html

* * *

[Век опричника] - [Радио Свобода © 2013]

Вышел новый роман Владимира Сорокина «День опричника» — произведение выдающееся. Действие его разворачивается в не очень отдаленном будущем и в то же время воспроизводит реалии опричнины Ивана Грозного, взятые в самом что ни на есть глубинном ее смысле.

Отмечу интересное литературное совпадение. Прием Сорокина в этой книге — сворачивание всех русских времен и эпох в некоем вечном настоящем, во времени мифа — прием тот же, что в «Кыси» Татьяны Толстой. Рисуется у обоих картина некоей вечной, архетипической России, страны, в которой не движется время, которая на всем протяжении своей истории воспроизводит одни и те же формы и содержания, точнее — одну форму и одно содержание.

Получается, что Россия — страна, в которой нет истории, в которой вечно правят опричники. В «Кыси» герой ее Бенедикт тоже становится опричником и охотится за литературой, запретной к чтению. А у Сорокина книги классиков жжет в камине пророчица Прасковья, как бы высший духовный авторитет. Но дело не в деталях, а в общем видении России как страны навеки застойной, хотя у Толстой Россия просто гниет после атомной войны, а у Сорокина вроде бы даже преуспевает, торгуя газом — извержениями своих недр. Сибирь у Сорокина уже заселена двадцатью с чем-то миллионами китайцев, и вообще Китай страна номер один. Европа — пустыня, в которой орудуют так называемые киберпанки, почему-то арабы. Америка где-то на задворках человечества, однако ненависть к ней у русских людей не исчезает, их наркотические галлюцинации, «глюки», как говорят сейчас в России, построены на образах уничтожения Америки. Эти фантазии изложены стилем старинных русских былин.

Вообще Россия всячески на поверхности архаизирована, новые опричники носят одежду Ивановых времен, а новейшие предметы повседневного обихода именуются по старинке: сотовый телефон — мобило, мерседес — мерин, телевизор — новостной пузырь. На опохмелку пьют березовый сок «Есенин». Кокаин называется кокоша. Восстановлена монархия, однако Россия — в нынешних постсоветских границах. Времена Горбачева и Ельцины носят официальное название «гнойных». Древность и новое неразличимы:

На масленицу Государь спортсменов одаривать будет: гиревикам — по «мерину» водородному, городошникам — мотоциклы курдючные, бабам-лучникам — по шубе живородящей.

Что еще интересно у Сорокина — неразличимость старой Руси и новейших времен бандитского засилья. Это дано у него с большим искусством языковыми средствами. Сорокин еще раз показал, что он не только обладает богатейшей фантазией, но и владеет языком во всех его возможностях. Например, имена опричников у него — воровские кликухи на старых русских корнях, не поймешь, где бандиты, где могучий русский язык, который звучит у него блатной феней:

У ворот восемь наших машин. Посо́ха здесь, Хруль, Сиволай, Охлоп, Зя́бель, Нагул и Крепло́.

Главного героя зовут Комяга. Есть еще таможенник Потроха. Есть Вогул, Тягло, Ероха, Самося, Болдохай, Нечай, Мокрый, Потыка, Воск, Охлоп, Комол, Елка, Авила, Абдул, Вареный, Игла. Но главные воротилы носят старинные боярские фамилии: Бутурлин, Урусов.

Еще что бросается в глаза как у Толстой, так и у Сорокина: то ли намеренное, то ли невольное воспроизведение интонаций Солженицына. Говоря однажды о «Кыси», я заметил, что ее герой Бенедикт — это набоковский Цинцинат и Иван Денисович одновременно. А у Сорокина новая книга написана почти полностью языком Солженицына, того же «Ивана Денисовича». Да и название у Сорокина сходное: «День опричника».