Борис Годунов. Трагедия о добром царе - [58]
Войско Мстиславского пришло под столицу, «и стали на лугех по Москве-реке под селом Коломенским» 1 июля 1591 года «о вечерни». На следующий день созвали совет царя и воевод. Было принято решение «бояром и воеводом всем по полком со всеми людьми стоять за Москвою рекою за Деревяным городом в обозе и над крымским царем промышляти из обозу». Это решение увеличивало значимость той части войска, которую собрал и которой командовал Борис Годунов, фактически становившийся главнокомандующим. В тот же день состоялся царский смотр собранного войска — как того, которое пришло «з берегу» с Мстиславским, так и «обозу и наряду», собранному в несколько дней Годуновым и стоявшему у Данилова монастыря. В разрядных книгах рассказывается, как царь Федор Иванович проводил смотр: «И тово же числа государь царь и великий князь Федор Иванович всеа Русии приехол с Москвы к Даниловскому монастырю к обозу, где полки стоят; и, приехав государь в полки, воевод своих и дворян и детей боярских пожаловал, и о здоровье спрашивал, и полков государь смотрел, и в обозе государь мест розсматривал, где полком стояти в обозе; и смотря государь полков и розсмотря мест в обозе, где полком стоять, пошол государь к Москве, а бояром и воеводам всем князю Федору Ивановичю Мстисловскому с товарищи велел государь итти со всеми полки на прежние места и станы в луг против Коломенсково». В другой редакции разрядных книг говорилось, что войску боярина князя Федора Мстиславского было дано распоряжение «со всеми полку подвинутца к обозу на речку на Котел»[351]. В любом случае это не было распоряжением идти в «сход» и, стало быть, не умаляло местническую честь князя Мстиславского. Однако направление движения к «обозу» Годунова, а не наоборот, показывало подчиненное значение береговой рати. При этом князь Федор Иванович Мстиславский номинально оставался главным воеводой войска, а Борис Годунов был назначен ему «в товарищах». Но опять-таки вместе с Годуновым были лучшие силы, включая Государев двор: «В большом полку велел государь быть з боярином и воеводою со князь Федором Ивановичем Мстисловским в товарищах конюшему боярину и дворовому воеводе Борису Федоровичю Годунову, а с ним: все государевы большие дворяня, и чашники, и стольники, и стряпчие, и жильцы, и из городов выборные дворяня, и многие дети боярские, и головы стрелецкие, и головы з даточными з боярскими людьми»[352]. Тогда, в ожидании прихода под Москву Казы-Гирея, князь Федор Иванович Мстиславский сдержался, тем более что его полки в тот же день вернулись к Коломенскому. Но очень скоро его недовольство предпочтением, оказанным Борису Годунову, все-таки проявится.
Сама битва с крымским царем Казы-Гиреем состоялась 4 июля. В разрядных книгах она описывается без особенных подробностей. Началось сражение «в третьем часу дни» (счет часов велся от восхода солнца) с наступления крымского войска «к обозу». Тогда «сшедчися полки, билися весь день с утра и до вечера, и из наряду по них стреляли». В «Новом летописце» сообщается об уроне, который был нанесен московскому войску: «Люди же государевы бияхусь с ним из обозу и не можаху их одолети; они же погани топтаху московских людей и до обозу»[353]. Автор «Пискаревского летописца» писал, что войска в тот день воевали недолго и немного, скорее осуществляя разведку боем: «и стали травитися непомногу от Воробьева, да от Котла; и тот день весь травилися»[354]. Это известие ближе к истине, оно даже текстуально совпадает с текстом разрядных книг: «Июля в 4 день с утра в неделю пришел к Москве крымской царь Каза Гирей Девлет Гиреев сын со многим собранием по Серпуховской дороге; от Котла и послал к государеву обозу крымской царь царевичев со многими крымскими людьми травитися против Даниловского манастыря от Курганов и от Воробьева». Навстречу из обоза были высланы «изо всех полков» головы с дворянскими сотнями, а также служилые иноземцы. Им тоже было велено «с крымскими людьми травитись». Главные воеводы князь Федор Иванович Мстиславский и Борис Федорович Годунов находились всё это время в обозе, ожидая главной битвы. В разрядных книгах сочли необходимым уточнить: «А сами государевы бояре и воеводы по государеву наказу стояли в обозе готовы, а из обозу в то время вон не выходили для тово, что ждали самово крымского царя с ево полком и хотели к нему тогды вытить из обозу вон на прямое дело. И царь крымской к государевым бояром и воеводам на прямое дело не пошол и полков своих не объявил, а стоял на Котле в оврагох в крепости». В целом же первые столкновения были достаточно успешными для русского войска, дворянские сотни «многих крымских людей побили и языки поимали многие»
