Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [192]

Хотя Поклевский и Баркли официально объявили, что их правительства не будут вмешиваться в борьбу между персидским правительством и Мохаммадом Али, русские военные и консульские власти не обращали на подобные декларации никакого внимания. Напротив, они вмешивались откровенно и эффективно. Рашид ол-Молк, друг России и бывший губернатор Ардебиля, был направлен на борьбу с племенем шахсаванов, поддерживавших Мохаммада Али. Несмотря на превосходство сил, Рашид ол-Молк потерпел поражение и позорно бежал в Тебриз, где был обвинен в государственной измене. Местный энджомен хотел повесить его в назидание сторонникам бывшего шаха. Русский консул А. Миллер, считавший, что казнь Рашида ол-Молка произведет невыгодное для России впечатление, запросил у Поклевского инструкции. Поклевский немедленно ответил, что Россия не может допустить ни его казни, ни наложения наказания без решения беспристрастного суда.

27 июля Миллер потребовал, чтобы Рашид ол-Молк был немедленно освобожден. Исполняющий обязанности губернатора сообщил ему, что пленник арестован по приказу правительства. После этого Миллер прислал 300 вооруженных русских солдат к губернаторскому дворцу, избил персидских стражников, оскорбил исполняющего обязанности губернатора, освободил Рашида ол-Молка и увел его. Ему удалось добраться до вооруженного лагеря реакционного губернатора Мераге Самад-хана Шоджа' од-Дойлы, который готовился захватить Тебриз по поручению бывшего шаха.

Шоджа' од-Дойлы собрал меджу Тебризом и Серабом значительные силы. В Тебризе около тысячи националистов готовились оборонять город, когда снова вмешался Миллер. Он проинформировал Самад-хана и тебризцев, что Россия не потерпит никаких военных действий, способных нанести ущерб русской собственности или подвергнуть опасности жизнь иностранцев в городе. Защитникам города придется встретиться с Самад-ханом в открытом поле, где у его кавалерии будет явное преимущество; тогда как вести бой на узких улочках Тебриза легче было бы националистам.

Русские знали, что сотни бежавших с Кавказа армянских, грузинских и азербайджанских революционеров присоединятся к борьбе против Мохаммада Али, как в 1908–1909 гг. Поклевский ждал нового притока русских подданных из Закавказья. Он предложил своему правительству усилить надзор за границей по обе стороны от Каспия. Он обратился также к персидскому правительству с просьбой выдавать русским консулам для репатриации всех подозрительных людей и пригрозил, «что в случае несогласия персидского правительства с этими требованиями наши консулы будут самостоятельно арестовывать этих нежелательных русских подданных». Он разрешил так действовать русским консулам в Тебризе, Ардебиле, Казвине, Реште и Мешхеде.

Новый министр иностранных дел Персии мирза Хасан-хан Восуг од-Дойлы пытался смягчить русское правительство в надежде добиться, чтобы русские на севере страны не оказывали открытой поддержки Мохаммаду Али. Он сказал Поклевскому, что ведущие члены кабинета и меджлиса пришли к заключению о гибельности политики вражды с Россией. Они хотели бы знать, на каких условиях могла бы Россия занять доброжелательную позицию по отношению к нынешнему правительству. Поклевский ответил, что на этот вопрос гораздо проще было ответить до начала гражданской войны, но Россия хотела бы, чтобы Персия придерживалась дружественной политики в соответствии с духом англо-русского соглашения 1907 г. Тогда Восуг од-Дойлы попросил ответить на последний вопрос: «Если бы российское правительство убедилось в том, что правительство шаха будет с этого момента следовать дружественной политике в отношении России, созвучной с буквой и духом англо-русского соглашения, могло бы тогда российское правительство снабдить всех своих агентов в Персии такими инструкциями, чтобы российский нейтралитет не мог быть истолкован в смысле враждебности к законному правительству шаха и в пользу Мохаммада Али-шаха?» (Из телеграммы Поклевского Нератову.)

По мере приближения банд Мохаммада Али к Тегерану коалиция различных групп, партий и интересов, правившая страной последние два года, начала раскалываться. Ханы бахтиаров, много сделавшие для свержения шаха, уже не были уверены в том, что он не вернется триумфально в столицу. Очевидная поддержка его дела Россией заставляла их опасаться за свое будущее. Один из их лидеров, премьер-министр Самсам ос-Салтане, частным образом связался с Поклевским и сообщил ему, что он и его брат Сардар Ас'ад хотели бы прийти к взаимопониманию с Россией. Они, как и прочие ханы, были недовольны меджлисом и готовы были потребовать от него увеличения полномочий короны и правительства. В случае отказа меджлиса они намеревались уйти в отставку, открыв дорогу реставрации Мохаммада Али. Британский посланник, сказал Самсам ос-Салтане, полностью в курсе их взглядов.

Ханы бахтиаров могли бросить дело конституционалистов, получить прощение Мохаммада Али и найти безопасное убежище у себя в горах. Большинство националистов, однако, не могло надеяться уцелеть после триумфа Мохаммада Али и было настроено решительно. Военные дела были поручены шефу тегеранской полиции армянскому революционеру Ефрем-хану. Большая часть работы по организации и снабжению боевых отрядов, направлявшихся на восток навстречу кавалерии Сардара Аршада (Аршада од-Дойлы), выпала на долю М. Шустера. Благодаря своему положению генерального казначея, верности пригласившему его режиму и личной убежденности в справедливости дела революции он стал центральной фигурой организации сопротивления, символом непокорности и надежды. Его ведущую роль в срыве попытки реставрации Мохаммада Али признавали и друзья, и враги.