Молодой Александръ устроился хорошо. Онъ кое-что смыслилъ въ болѣзняхъ скота и лѣчилъ ихъ, затѣмъ онъ дѣйствительно набилъ себѣ руку въ починкѣ посуды и всякой домашней утвари. Жена рыболова вскорѣ почувствовала къ нему особенное расположеніе, хотя она и приближалась уже къ четвертому десятку; но цыганъ солгалъ ей и сказалъ, что онъ оставилъ свою возлюбленную въ отцовской лодкѣ, и ни о комъ другомъ думать не хочетъ. Это доставило много горькихъ страданій почтенной толстой женѣ рыболова, но все-таки она стала оберегать свою дочь отъ цыгана. Какъ только земля освободилась отъ снѣговъ, она приставила молодого Александра къ торфянымъ работамъ, и такимъ образомъ держала его вдали отъ дома.
На торфяномъ болотѣ Александръ распѣвалъ пѣсни на непонятномъ языкѣ и при этомъ всегда аккуратно исполнялъ возложенную на него поденную работу. Онъ былъ большой весельчакъ. Леонарда рѣдко говорила съ нимъ, и вообще избѣгала его. Она не забывала, что она дочь Іенса Глайса.
Но весна такое опасное время! Когда тепло совсѣмъ наполнило воздухъ, глаза Александра стали горѣть, какъ звѣзды, и онъ иногда подходилъ такъ близко къ Леонардѣ, когда ему приходилось проходить мимо нея.
Совершенно непонятнымъ образомъ стали пропадать изъ ея шкатулки одна вещь за другой, хотя замокъ былъ всегда въ порядкѣ. Оказалось, что дно шкатулки было сломано. Леонарда обвинила Александра въ кражѣ.
— Нѣтъ, я не кралъ, — отвѣчалъ онъ. — Но я смогу, пожалуй, достать тебѣ эти вещи, если только ты оставишь сегодня вечеромъ твою дверь на чердакъ незапертой.
Она посмотрѣла на него и тотчасъ же возразила ему.
— Ты, кажется, хочешь, чтобы тебя завтра же выгнали изъ дому?
Но цыганъ зналъ, что сумѣетъ сдѣлать такъ, что его просьба будетъ исполнена. Онъ могъ вскружить любую голову своею бронзовой кожей, пунцовымъ ртомъ и красивыми глазами. Къ тому же онъ былъ мастеромъ въ любви.
На слѣдующій день Леонарда сидѣла со своимъ вязаніемъ на дворѣ. Къ ней подошелъ Александръ и сказалъ:
— Позволь же мнѣ быть съ тобою вмѣстѣ, пойдемъ на торфяное болото. Я больше никогда не стану говорить съ тобоютакъ, какъ вчера.
Она посмотрѣла на него, и эти нѣсколько словъ очаровали ее. При этомъ онъ снялъ фуражку, и волосы его печально спустились ему на глаза, а его красныя губы не имѣли себѣ равныхъ по красотѣ. Леонарда отвѣтила:
— Да, да, мы можемъ это попробовать.
Она нагнулась надъ работой и покраснѣла.
Но цыганъ прекрасно зналъ, что дѣлаетъ, когда онъ уговорилъ молодую дѣвушку и просилъ ее отправиться съ нимъ на торфяное болото. Онъ хотѣлъ польстить ей, хотя прекрасно сознавалъ, что не у нея, а въ рукахъ ея матери сосредоточивалась вся власть.
Дни проходили за днями. Конрадъ, сынъ столяра, былъ въ отъѣздѣ и, вернувшись домой, тоже сдѣлался столяромъ. Онъ научился этому ремеслу у городскихъ мастеровъ и скоро составилъ себѣ извѣстность. Онъ жилъ по ту сторону морского протока Глимма и къ нему ѣздили люди, желавшіе заказать себѣ красивую шкатулку.,
Однажды Леонарда отправилась къ нему, и Александръ долженъ былъ перевезти ее черезъ потокъ. Она подозрительно долго оставалась у молодого Конрада и говорила съ нимъ относительно новой шкатулки и о многихъ другихъ вещахъ, такъ какъ они знали другъ друга съ дѣтства.
Прождавши довольно долго въ лодкѣ, Александръ, наконецъ, отправился къ дому столяра и заглянулъ въ окошко, но онъ тогчасъ же отскочилъ, какъ ужаленный, и въ страшномъ гнѣвѣ поспѣшилъ въ домъ.
Всѣ трое пристально смотрѣли другъ на друга. Цыганъ напоминалъ своими раздувающимися ноздрями скаковую лошадь.
— Сейчасъ… я иду, — сказала Леонарда, чтобы успокоить его.
Мужчины смѣрили другъ друга съ головы до ногъ. Они оба были молоды. Пальцы Александра судорожно хватались за поясъ, ища ножа, но его не было, и его глаза сдѣлались сразу кроткими. Цыганъ чувствуетъ себя безпомощнымъ безъ оружія, но съ ножемъ въ рукѣ онъ становится дерзкимъ и смѣлымъ.
Такова была ихъ первая встрѣча.
Черезъ недѣлю столяръ Конрадъ пришелъ съ новой шкатулкой въ домъ рыболова. Ящикъ былъ исполненъ съ большимъ стараніемъ. Новый замокъ былъ очень искусно сдѣланъ. Но случилось такъ, что когда Леонарда хотѣла ввести въ употребленіе новый ящикъ, всѣ потерянныя вещи оказались на своемъ мѣстѣ и такъ спокойно лежали въ старомъ ящикѣ, какъ будто никогда и не пропадали оттуда.
— Это ты опять сдѣлалъ, — сказала Леонарда, обращаясь къ цыгану.
— Нѣтъ, я этого не сдѣлалъ, — отвѣтилъ онъ снова и совралъ опять, хотя это ему было ни къ чему.
Столяръ Конрадъ засидѣлся у Леонарды, и она сварила для него кофе и угощала его. Но цыганъ воспользовался случаемъ, выругался и плюнулъ въ котелъ. Затѣмъ онъ подстерегъ столяра, когда тотъ возвращался къ себѣ. Опять они смѣрили другъ друга взглядомъ. На этотъ разъ Александръ имѣлъ при себѣ ножъ.
— Твое дѣло не выгорѣло, цыганъ, — сказалъ Конрадъ. — Сегодня она дала мнѣ свое слово.
Іогда Александръ почувствовалъ, что все въ немъ закипѣло отъ гнѣва, и выхватилъ ножъ. Но столяръ вскочилъ въ лодку и отчалилъ отъ берега. Когда онъ отъѣхалъ нѣсколько саженей и былъ въ безопасности, онъ сталъ кричать, что притянетъ бродягу къ суду.
