Борьба Иви - [25]

Когда они с Китти прибежали домой, мама включилась в происходящее. Хоть и встревоженная, и напуганная, и вообще вся в панике, она казалась живее, чем за все последние месяцы. Иви понимала, почему мама так потрясена известием об атаке на Скарборо. В Скарборо она возит их с Китти покупать им нарядные платья. В Скарборо очень красиво, там много замечательных магазинов и прекрасных кондитерских. Невозможно поверить, что немцы убили людей в Скарборо. Такого просто не может быть. Иви пристально смотрела на маму, пытаясь внушить ей, что надо проснуться и обнять их с Китти, как она их обнимала, когда они вернулись из школы, или пусть даже снова разволноваться из-за осколков снарядов, которые чуть не задели её дочерей. Нельзя, чтобы мама опять погрузилась в глубины печали, как в страшный сон наяву.

– Пойду скажу прислуге. – Мама на секунду прижала пальцы к глазам. – А то они переживают. У посудомойки случился… припадок. Кухарке пришлось жечь перья у неё под носом, чтобы привести её в чувство, и теперь в кухне пахнет не очень приятно.

Иви медленно выдохнула и с облегчением закрыла глаза. На протяжении нескольких месяцев мама не замечала никаких запахов, ни приятных, ни неприятных.

* * *

Китти переживала, что из-за войны у них не будет подарков на Рождество, но праздник прошёл как обычно. Словно всё было как прежде. Словно и нет никакой войны. Война не закончилась к Рождеству, как прочили многие; на самом деле казалось, что она только теперь начинается по-настоящему. Через неделю после немецкого набега на британские приморские города по всему Уитби появились плакаты, призывающие мужчин вступить в армию. На большинстве из них было написано «Помни о Скарборо». Дэвид, который повёл сестёр по магазинам, чтобы потратить часть денег, полученных от родителей на Рождество, останавливался перед каждым плакатом и подолгу его изучал.

– Этот мы уже видели, – простонала Китти, когда Дэвид остановился перед очередной стеной, сплошь заклеенной призывными плакатами. – Так мы вообще никуда не дойдём.

Дэвид стоял, сжав кулаки, и буквально сверлил взглядом нарисованный разрушенный дом, до жути похожий на тот, который Иви с Китти видели на холме рядом со школой, когда бежали домой после обстрела. Перед разрушенным домом стояла девочка, держащая на руках младенца, а внизу было написано:

Мужчины Британии!

Вы такое потерпите?!

При немецком набеге

были убиты 78 и ранены 228

женщин и детей.

ЗАПИСЫВАЙТЕСЬ ДОБРОВОЛЬЦАМИ

ПРЯМО СЕЙЧАС!

– Это не просто картинка для иллюстрации, – пробормотал Дэвид. – Это реальный дом. Дом номер два на Уикхем-стрит в Скарборо. Все, кто там жил… они все погибли. В том числе двое детей. Вы даже не представляете…

– Мы-то как раз представляем, – перебила его Иви. – Мы сами попали под тот обстрел. Корабли, которые атаковали Скарборо, потом пришли сюда.

– Да, – с горечью проговорил Дэвид. – А я в это время был в школе, может быть, маршировал на плацу в нашей глупой как бы военной форме на занятии по офицерской подготовке. Пока моих младших сестёр чуть не убило шрапнелью. Проклятые фрицы! – Он сунул руки в карманы и уставился на соседний плакат, на котором была изображена Британия в виде высокой женщины с мечом и флагом в руках. Она вела за собой колонну солдат, готовых броситься в бой.

Иви вдруг поняла, что глаза у Дэвида горят точно так же, как у этих солдат на плакате. Она потянула его за локоть:

– Пойдём. А то Китти рассердится.

Дэвид пошёл следом за ней, со злостью пиная кучки мокрого снега на краю тротуара. Иви подумала, что у брата плохое настроение с тех самых пор, как он приехал домой на каникулы. Обычно, когда Дэвид был дома, он целыми днями пропадал на чердаке, где расчистил себе «берлогу» среди сундуков и завалов старой поломанной мебели. Там у него были книги, тюбики с красками и целые горы рисунков. Он не возражал – не особенно возражал, – когда Иви поднималась к нему и наблюдала, как он рисует. Он даже давал ей старые листы, чтобы она рисовала на обороте. Но в эти рождественские каникулы он почти не рисовал. В основном просто лежал на свёрнутом старом ковре и смотрел в пустоту. И не хотел, чтобы Иви сидела рядом. Он жутко злился, что пропустил «единственное захватывающее событие за всю историю Уитби», а когда Китти по недомыслию упомянула о «Рохилле», Дэвид обозлился ещё сильнее, потому что в осенние каникулы гостил у друга и его не было в городе, когда спасали корабль.

– Слушайте, вы же можете сами сходить за конфетами, да? – внезапно спросил он. – Кондитерская совсем рядом, и дорогу вы знаете.

– Но мама велела тебе пойти с нами, – возразила Китти, топнув ногой. – Она сказала, что ты пойдёшь с нами. – Китти нравилось гулять по городу с Дэвидом. Он был высокий и симпатичный. На самом деле он был настоящим красавцем. Между собой Иви с Китти решили, что Дэвид в сто раз симпатичнее любого из всех знакомых мальчишек из школы. Иви втайне надеялась, что во время прогулки она встретит кого-то из школьных подружек и сможет похвастаться старшим братом.

– Что вы как маленькие! – нахмурился Дэвид. – Вы каждый день сами ходите в школу.

– А что мы скажем маме, когда вернёмся домой без тебя? – сердито спросила Иви.