Борьба и победы Иосифа Сталина - [2]

И все-таки кто он, Иосиф Сталин? Спаситель Отечества и зод­чий Победы над врагом, защитивший мировую цивилизацию от нацистской чумы? Или это жестокий, коварный и властолюбивый великий диктатор?

Карамзин отмечал, что «история не есть похвальное слово и не представляет самых великих мужей совершенными». Это, конеч­но, так, но, работая над этой книгой, автор не мог не вложить в нее свое мироощущение. Впрочем, такая черта присуща всем без ис­ключения литературным работам. От собственной позиции не мо­жет отстраниться ни один исследователь, в какие бы одежды он ни рядился.

Основная особенность многих сочинений в том, что они отра­жают только то, что думают о Сталине сами авторы, создавшие эти произведения под впечатлением мифологических схем и концеп­ций обильной и тенденциозной антисталинской литературы. Это банально.

В отличие от подобной точки зрения автор пытался найти иные критерии. Но чтобы действительно освободить образ Сталина от обывательского упрощенчества, устоявшихся клише и штампов идеологической пропаганды, недостаточно только авторской оцен­ки происходившего. Поэтому концепция этой книги строилась на том, чтобы показать, что писал и говорил сам Сталин по поводу тех или иных событий и процессов. Какова была его собственная пози­ция.

Вместе с тем, исходя из доступных сегодня опубликованных и архивных материалов, автор пытался с максимальной полнотой использовать переписку, высказывания и свидетельства современ­ников вождя. Они тоже своеобразный памятник эпохе, мимо ко­торого не может пройти ни один автор, претендующий на объек­тивность. Известно, что для того, «чтобы преодолеть давление при­митивных схем и устоявшихся клише», каждый самостоятельный исследователь должен возвращаться к благодатной почве первоис­точников.

Поэтому одна из особенностей настоящей работы в том, что в ней много «закавыченного» текста, и автор умышленно использо­вал такой прием. Во-первых, это позволяет читателю рассматри­вать события прошлого, исходя не только из позиции автора, а и из возможности собственного анализа документальной достоверно­сти излагаемого материала.

Во-вторых, автор стремился избежать обвинения в произволь­ной трактовке процессов и обстоятельств описываемого времени, чем характеризуется литература, сочиненная антисталинистами. Не говоря уже об откровенных подлогах и инсинуациях. Кроме то­го, историческая книга не беллетристический роман. Историю нельзя сочинять, и, как бы мы ни восхищались шедеврами Дюма, нелепо было бы по ним судить о деятельности королей Франции.

Устоявшиеся штампы и произвольная трактовка биографиче­ских эпизодов жизнедеятельности Сталина обычно проистекают из того, что они рассматриваются в отрыве от хронологической обусловленности исторического действия.

Ошибки в анализе многих биографических эпизодов жизни Сталина — если это не очевидная тенденциозность авторов — за­кономерны, так как в большинстве публикаций под известные факты искусственно подгоняются надуманные мотивы. Это извра­щает логику его поступков. Приводит к неверному изложению его целей и намерений. Взаимосвязанность хронологии позволяет с

иной точки зрения посмотреть на причины возникновения уже известных ситуаций и логически осмысленно объяснить их.

Сегодня неоспоримо, что Сталин заложил свою «Советскую цивилизацию» как составную часть мировой, и ход развития по­следней не может рассматриваться в отрыве от его личности. Уже сам результат Второй мировой войны с вопиющей очевидностью свидетельствует, что человечество могло пойти по совсем иному пу­ти эволюционного движения. То, что Сталин оказался в нужное время и в нужном месте, позволило цивилизации избежать многих катаклизмов мировой истории.

Германия. Бад Харцбург

Константин РОМАНЕНКО

ГЛАВА 1. ПРОИСХОЖДЕНИЕ

И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как, нако­нец, пришла и остановилась перед местом, где был Младенец.

Евангелие от Матфея (2.9.) 

Исследователи биографий выдающихся людей неизменно об­ращают внимание на происхождение и условия, в которых про­шло детство их героев. Этот интерес естественен, но очевидно и то, что аристократичность происхождения, как правило, не свиде­тельствует о потенциальной значимости исторической личности. Наоборот, уже с эпохи Просвещения наибольшую роль в поворо­тах истории человечества начали играть люди, которым по рожде­нию могла быть предписана обычная судьба.

Как осмысленно отмечает А. Манфред, сын часовщика, не полу­чивший систематического образования, вошел в мировую исто­рию под именем Жан-Жака Руссо как автор «Исповеди» и «Обще­ственного договора». Сын ремесленника-ножовщика, назвавший­ся Дени Дидро, стал известнейшим философом и литератором, а российская императрица Екатерина II, прусский король Фридрих II и польская королева в льстивых письмах заискивали перед Франсуа-Мари Аруэ, известным современникам и их потомкам под именем Вольтера. Штурм восставшим народом Бастилии в июле 1789 года, повлекший за собой падение королевской власти во Франции, явил миру имена Робеспьера, Кутона, Сен-Жюста и Марата

И все-таки даже эти выдающиеся личности, будоражившие умы своих современников и потомков, находятся значительно ни­же того уровня, на который поднялся в общественной иерархии Иосиф Сталин. Полнота его власти превышала возможности пра­вителей и самодержцев всех времен и народов, а деяния оказали влияние на всю историю не только XX столетия, но и на последую­щее мировое развитие человечества.