— Ну, понимаете, пробирка с его именем, я помню, как сама ее подписала у вас дома, но в ней вот кровь здорового ребенка. Так не бывает.
— А… А вдруг, это его кровь?
— Анатолий, тогда случилось чудо. Но давайте лучше мы перепроверим. Вам будет удобно, если я подъеду завтра с утра?
— Да, конечно, Алла, приезжайте. Вы же знаете, я всегда рад вас видеть.
— Знаете, мне тоже приятно у вас бывать. — Я невольно улыбнулся, вспомнив круглое, слегка полноватое лицо медсестры с забавными ямочками на щеках.
Скрипнула дверь в детской. Я вздрогнул. В последнее время Пашка вставал только с моей помощью. На пороге кухни показался сын. Он был все еще бледен, но на щеках проступил еле заметный румянец. И главное! Он стоял! Сам! Да, его слегка покачивало, но он стоял!
— Папочка! Я больше не буду болеть!
— Это здорово, сынок! А что случилось?
— Ко мне дедушка приходил.
— Дедушка? Сюда к нам домой?
— Да, когда я спал.
— Какой дедушка?
— Я его не знаю, такой седой, сгорбленный, с палочкой. Он очень добрый. Взял меня за ручку и сказал, что я больше не буду болеть. И велел идти к папе и сказать.
— П-а-а-а-а-а-ашк-а-а-а-а-а!!!!!!!!!!! Здоров! Ты здоров!
Я бросил последний взгляд на водную гладь реки, сел в машину и поехал в сторону Киевского вокзала. Сегодня был выходной день, Пашка остался дома. Я его заинтриговал, сказав, что на обед у нас будет одна гостья, которую он знает, но я не скажу кто она. Сын все выпытывал, кто же это, но я сдержал слово, не выдав тайны. Предварительно загрузив багажник продуктами и напитками, я заехал на Киевский вокзал за цветами и помчался домой. Крылья… За моей спиной выросли крылья! Господи, какое же оно бывает сладкое — счастье!
— Папочка, папочка! Ну расскажи, кто к нам сегодня придет? Дядя Володя?
— Не скажу! Сказал, не скажу, так и сделаю. Пойдем, поможешь прибрать продукты в холодильник.
Зазвонил мобильник.
— Да, Настасья, свет Георгиевна, слушаю!
— Анатолий Евгеньевич, тут отец Василий безобразничает!
Звонила шеф-повар нашего ресторанчика.
— И что же хочет наш протопоп?
— Да почти все пельмени решил забрать. У него завтра благотворительная трапеза.
— Ну и отдай, Настен!
— Так мы по миру пойдем!
— Настена, Настена! Вот учу тебя, учу! Мы по миру пойдем, если не дадим, поняла?
— Поняла, отдаю. Все одно за бюджет вы отвечаете.
— И то верно!
Только я положил трубку, раздался звонок в дверь.
Пашка бросился первым. Он открыл дверь и отступил назад. Лицо его было обескураженным. На пороге стояла медсестра Алла.
— А… Тетя Алла, зд-равствуйте.
— Привет, Пашуль! — Алла потрепала сына по густой шевелюре.
— А вы мне будете кровь брать?
— А ты испугался? — Алла присела и, обняв Пашку, прижала к себе. — Нет, Пашуль, сегодня анализы отменяются.
Мы сели за стол. Повисла неловкая пауза. Я все же решился.
— Пашуль, тут такое дело. Мы вот с тетей Аллой решили… Как тебе сказать… Решили жить вместе, понимаешь?
Пашка смотрел на нас круглыми глазищами.
— Пашенька, мы с твоим папой решили пожениться, — Алла поддержала меня, — и спрашиваем тебя, ты не будешь против?
— А вы будете моей мамой?
— Если ты согласишься, — Алла говорила серьезно.
— А уколы делать будете?
— Только если будешь болеть! — Алла улыбнулась.
— Тогда согласен! — Пашка выскочил из-за стола, обежал вокруг и встал между нами, заботливая мамина рука обняла сына, а я обнял их обоих, защищая и оберегая от всех горестей этого жестокого мира.
8 сентября 2009 года, Москва
26 июля 2010 года, Пафос, Кипр.
