Бомба-свастика - [12]

Официально этот отдел именовался «Обмундирование, транспорт и вооружение», однако мы называли его Агентством Кука, потому что оттуда нас посылали в экзотические края, где можно было познакомиться с интересными людьми и при удаче избежать необходимости убивать их.

К счастью, и мы возвращались — достаточно часто.

– Большое спасибо. Сразу же, как прибуду на место, пришлю вам открытку.

Я вновь набрал коммутатор.

– Уайтхолл, сорок один — девяносто восемь, — сказал я телефонистке.

И вновь мне ответили только долгие гудки.

Прежде чем я оставил Бейкер-стрит, Лео назначил мне встречу. Он ожидал меня на пересечении двух лишенных окон коридоров, которыми я должен был проследовать к выходу, и, ухмыляясь, выслушивал, как одетый в мундир сержант давал наставления потерявшейся медсестрице, которая мило хмурилась, с трудом разбирая шахтерский акцент шотландца.

– Вот что, милашка, первым делом ты свернешь налево…

– Пойдем, — проговорил Лео, — тебе надо еще кое-кого повидать. Мы вошли в его кабинет, однако там оказалось пусто. Лео удивил

меня тем, что нахлобучил сомнительного вида фетровую шляпу, а потом влез в пальто.

– Идем к Виктории[8].

– И как она поживает?

– Когда только, Флеминг, ты наконец повзрослеешь?

Пока мы шли по Бейкер-стрит, я подумал, что производители мешков для песка процветают — если судить по грязным штабелям возле каждого окна и двери. Я посмотрел вверх: на чистое небо накатывала сливочно-серая туча. Дождь будет кстати.

– А как поживают твои медсестрицы, Лео?

– Число вторичных посылок резко уменьшилось.

Агенты благословляли его за это. Рентгеновский контроль на пропускных пунктах, споровые туманы и естественные опасности часто уродовали криптоциты, переносимые птицами или курьерами под ногтями. И если командам Лео удавалось выделить из поля отчасти рэндомизированную базовую последовательность, а по сути дела дешифровать код, которым агент пользоваться не намеревался — это избавляло нас от повторного путешествия, почти до нуля снижало вероятность попасть в плен.

– Итак, кого же нам предстоит увидеть?

– Обещаю, этот человек понравится тебе.

Вечерело, становилось прохладно, и, свернув на улицу Виктории, мы пошли резвее. Потом мы остановились напротив Вестминстерского собора, перед его радующей глаз смесью красно-кирпичного и серого цветов и рвущейся ввысь двуцветной башней. Лео направился через дорогу, я последовал за ним.

Внутри собор казался почерневшим от сажи, мрачным и впечатляющим. Следуя за Лео, я вошел в какую-то укромную боковую дверцу, кивнул встретившемуся священнику и поднялся по скрипучей деревянной лестнице. Оказавшись на самом верху, Лео постучал в дверь.

– Это я.

– Раз ты, входи.

За дверью находился небольшой, обшитый дубовыми панелями кабинет, все полки были плотно заставлены книгами. Из-за письменного стола навстречу нам поднялся рыжеволосый человек.

– Это Джек, — представил Лео, обращаясь ко мне. — Заранее предупреждаю: он иезуит. Поэтому не начинай никаких споров, проиграешь.

Я с улыбкой протянул руку:

– Не буду. Как поживаете, святой отец?

– Джек. Прошу вас.

Лео окинул взглядом книжные полки:

– Лучшего генетика у нас нет.

– Есть. — Джек указал мне на деревянное кресло. — Ты слишком скромничаешь, Лео.

– Не думаю. Мне хотелось бы обратиться к тебе за помощью в одном вопросе…

И поскольку они немедленно погрузились в беседу относительно свойств фагопереносимых рэндомизаторов, я подошел к полкам, которые только что рассматривал Лео. Над полками возле изображения Святого Сердца висело небольшое простое распятие. А под ними были плотно притиснуты друг к другу корешки: Уоллес «Происхождение человека», Шредингер «Волны жизни», сочинение Гиббона «Упадок и падение Римской империи». И все, что написал Иммануил Кант — в оригинале. «Анатомия» Грея. «Левиафан» Гоббса. Тонкий томик «Эмергенических преобразований» Римана. «Князь» Макиавелли, на английском и итальянском языках. И «Тарзан» Эдгара Раиса Бэрроуза.[9]

На столе возле дешевой статуэтки одетого в бурый балахон святого лежал экземпляр «О войне» фон Клаузевица.

– Интересно, — пробормотал я.

– Святой Грегор Мендель? — спросил Джек, ошибочно истолковав объект моего интереса. — Он один из моих героев.

– Естественно. — И я подумал о том, как он может относиться к Клаузевицу.

– А вы никогда не задумывались о том, насколько изменился бы мир, если бы папский легат не извлек из безвестности работы этого человека и не сделал бы их знаменитыми для всего света?

– Гм…

– Боюсь, ты имеешь дело с простым обывателем, — заметил Лео.

– Труд моей жизни, — Джек протянул мне шарик голубого геля.

– Вот. Новое антивирусное средство. Лучшее из всех, которыми мы располагаем.

Итак, ему было известно, что мы отправляемся на оккупированную территорию.

– Благодарю вас, святой отец. То есть Джек.

Но Джек уже откупоривал бутылку божоле, и мы выпили под пару тостов, а потом принялись болтать обо всем — начиная с девиц (Джек много смеялся), затем отдав должное Канту и закончив войной в Африке.

Лишь потом, в конце этого долгого и веселого вечера, когда за нами с Лео явился шофер из SOE, я стал размышлять, зачем все это придумано. Неужели Лео решил подбодрить меня в последний день перед отправлением навстречу опасностям? Оживленно болтавший возле меня на заднем сиденье Лео казался слишком свежим и невинным для нашего коварного мира. Но даже поддерживая этот беззаботный треп, я мог думать лишь об одном человеке, который был теперь по-настоящему важен для меня, о той точке опоры, вокруг которой кружил лживый хаос.