Бомба-свастика - [11]

Однако мне было известно и то, что командование использовало Тернера весьма экономно, прибегая к его участию лишь в тех чрезвычайно рискованных проектах, где возможная выгода перевешивала вероятную опасность, с точки зрения штабных аналитиков Уайтхолла.

Он выглянул из кабинета в приемную:

– Я уже готов принять вас, старина.

– Очень любезно с вашей стороны. — Я последовал за Тернером в лишенную окон комнатку и сел возле стола. — Льюис продержал бы меня под дверью минут пятнадцать — просто для того, чтобы напомнить, кто здесь босс.

– Так, — Тернер снял очки, в которых, на мой взгляд, не нуждался, протер их широким шелковым галстуком и водрузил на прежнее место. — Вы ведь закончили Харроу.[7]

– Однако вы-то учились в Итоне.

– Не совсем так. В классической мужской школе Барнсли. По стипендии, — добавил он с лукавой улыбкой.

Я подумал о том, что сотворил бы Фейнман на том минном поле, которым является наша всемогущая, но бессовестная классовая система.

– Вы обманываете меня, — сказал я Тернеру, надеясь, что он воспримет мои слова как комплимент.

– Начнем с языка. — Приступая к делу, он сплел пальцы. — Вы достаточно свободно владеете польским?

Мое личное дело лежало перед ним закрытым.

– Так себе.

– Вам не придется выдавать себя за местного уроженца, — заверил меня Тернер. — По документам вы будете немцем, и я уверен, что язык не составит для вас проблемы. Вы умеете различать местные диалекты?

Я кивнул, понимая, что подлинный инструктаж еще впереди.

– Очень хорошо. — Тернер выложил рядком несколько больших глянцевых черно-белых фотоснимков: темный лес, серое, как сланец, побережье, крутые волны. — Здесь вам предстоит работать. Балтийское море. Вам нужны эти люди.

Их было двое, фотографии три. Четкие портреты мужчин в официальных костюмах с галстуком-бабочкой; как я понял, двое ученых. Классические арийские профили.

– Кодовые обозначения — Вильгельм Первый и Вильгельм Второй, — сказал Тернер. — Фамилии их окутаны государственной тайной рейха, однако имена действительно одинаковы. А на фотографиях, как можно понять, мы видим результаты пластической операции.

– Окончательные? — Мне необходимо было знать, не прибегли ли они еще к одному вмешательству.

– Надеюсь. Оба они слишком заняты, чтобы выкроить время на дополнительную операцию.

На третьем фото, снятом на аэродроме на фоне эскадрильи драконов, Вильгельм Второй находился на заднем плане группы, в центре которой располагался Герман Геринг. Хотя фигура ученого пряталась за остальными, его черный эсэсовский мундир нельзя было не заметить.

– Почему их двое? — спросил я, понимая, что это удваивает риск.

Заливистые свистки. Отзвуки мужских голосов, гуляющие в переулках. И лай собак-убийц.

Я постарался прогнать воспоминание.

– Этот, — Тернер указал на Вильгельма Второго, — проектирует то, что в авиации зовут полезной нагрузкой. Его институт в Берлине занят той же работой, что и наши друзья в Нью-Мексико.

– Вы посылаете меня в Берлин?

Взгляд его серых, как мутная вода, глаз остановился на мне, и я подумал было, что волнение Тернера способно сорвать еще не начавшееся задание.

– Проникновение и уход из этого города займут слишком много времени, — ответил он ровным тоном. — Не говоря уже о прочих трудностях. Вильгельм Первый разрабатывает нимфокластерных драконов дальнего радиуса действия в генетически изолированном исследовательском институте на острове Узедом.

– Хорошо. Пусть будет Балтика. Вдох. Выдох. Сохраняй спокойствие.

– А этот парень, Вильгельм Второй — Вилли Цвай, как у нас его начали называть — похоже, вступил с нами в контакт. Полагаю, в порядке страховки, на тот случай, если Германия проиграет войну. В настоящее время он, видимо, считает, что вероятность этого весьма мала.

В данный момент большая часть нацистов не сомневается в своей окончательной победе.

– Так мы не знаем наверняка, кто вступил с нами в контакт? — Вопрос этот был для меня важен.

– Не совсем. Польская разведка уже извещала нас о существовании этой исследовательской базы. — Тернер постучал по фотографии леса. — СС могли заметить действия разведчиков-партизан и подстроить ловушку.

– Великий Боже!

– Если бы я считал этот сценарий вероятным, — в голосе его прозвучал холодок, — я не посылал бы вас. Это вам ясно?

– Ясно.

– Вилли Цвай намеревается приехать на базу из Берлина. И я надеюсь, что вы и ваша группа встретитесь с тем Вильгельмом, который отправил сообщение…

– Контакт был произведен через третье лицо?

– Конечно. Но из содержания следует, что инициатива исходит либо от Вильгельма Первого, либо от Вильгельма Второго: переданная нам информация может быть известна только этим людям.

О деталях спрашивать незачем. Если бы они имели отношение к делу, Тернер сам бы сказал мне.

Он перечислил возможные сценарии; ни один из них не сулил мне ничего приятного. Худший вариант заключался в том, что проект мог оказаться незавершенным или фиктивным, и передо мной была открыта ловушка, предназначенная для лица, обладающего достаточными познаниями, чтобы с беглого взгляда опознать работы по созданию нуклеиновой бомбы.

– Это все, — сказал он наконец. — А теперь Томас Кук позаботится об остальном.